– Второе орудие докладывает, что все готово.
– Тогда вперед!
Мотор был запущен, гусеницы шевельнулись, тяжелый колосс – без которого нам было бы очень трудно – начал движение. Мы подождали, пока машина Хемпеля повернет на улицу, идущую к Волге. Потом, как и раньше, мы пошли за ней, растянувшись справа и слева. Нас приветствовал ружейный огонь. Теперь противнику было во что стрелять. Хемпель остановил машину, потому что заметил, что мы отстаем. Мои люди на обеих сторонах улицы вели ответный огонь по целям, которые видели. Включились даже тяжелые минометы и крупнокалиберные пулеметы 8-й роты. Мы не могли двигаться дальше, потому что противник стрелял со всех сторон. По нас стреляли с верхних этажей, справа, затем слева перед нами. Откровенные мир и тишина, царившие парой мгновений раньше, превратились в свою полную противоположность.
Противник не упустил случая. Неожиданно сзади появились тяжело дышащие солдаты. Рядом со мной плюхнулся гауптман и сказал, задыхаясь:
– Функе, я командую 5-й ротой, и мне в батальоне приказали вас поддержать.
По его манерам я понял, что боевого опыта у него нет или почти нет. Я ответил:
– Холль, командир седьмой.
– Знаю. Почему мы не наступаем? Мы должны идти со «штурмгешютцами» и продолжать атаку!
Что я мог сказать этому человеку в этой ситуации, в присутствии рядовых, некоторые из которых были совсем рядом?
Этот человек был гауптманом, а я – лейтенант.
– Герр гауптман, нужно идти на некотором расстоянии от оружия. Если вы этого не сделаете, вы труп.
Этот идиот не собирался слушать моих советов: он скомандовал отделению из 5-й роты следовать за ним, и в следующий момент кучка из 8–10 его людей сгрудилась за штурмовой пушкой. Противник немедленно сосредоточил огонь на этой цели. Мы ответили более мощным огнем со своей стороны в попытке уничтожить проявившего себя противника. Полного успеха мы не добились. Один солдат уже лежал на земле. Другой закричал; держась за плечо, он побежал к нам. Тут схватил пулю и гауптман: он схватился за правое бедро и согнулся от боли. Два солдата сгребли его, и все отделение побежало обратно, стараясь бежать как можно быстрее. Весь кошмар занял всего несколько минут. Я был в ярости. Этот «герой», до сего дня не бывший ни единого момента на передовой, пытался доказать свою храбрость. Результат – один убитый, один тяжелораненый, два раненных средне и он сам с простреленным бедром. Этот кретин лучше бы оставался дома, или куда он теперь попадет.
После недолгого молчания я припечатал его: «Видите, что вы наделали! Но вы не хотели принимать советов от простого лейтенанта!»
Он был пристыжен и подавленно сказал: «Вы правы, следовало к вам прислушаться».
Я отвернулся. Гауптман, которого поддерживали с обеих сторон, ухромал в тыл. Его гастроль с солдатами не продолжалась и дня. В любом случае я точно опишу все это в рапорте командиру. В бою мы лучше