Следствием сих откровенных сношений, происшедших от самовольного занятия Наполеоном Померании и Рюгена, было заключение оборонительного и наступательного договора, подписанного в Петербурге 24 Марта. Главные статьи его были следующие: 1) Корпус от 25 до 30 тысяч Шведов и от 15 до 20 тысяч Русских, под начальством Наследного Принца, назначался для высадки в Германию. 2) Высадке долженствовало предшествовать присоединение Норвегии к Швеции, добровольной уступкой со стороны Дании или силой. В первом случае предложить Дании, взамен Норвегии, другую равностоящую область в Германии, по соседству ее владений. Во втором случае Русский вспомогательный корпус, упомянутый в первом пункте, должен содействовать Шведам в покорении Норвегии и с этой целью отплыть вместе со Шведами в Зеландию, для принуждения Копенгагенского Двора к требуемой от него уступки. 3) В случае войны с Францией пригласить Англию присоединиться к союзу России с Швецией. Наконец, определено союзный договор хранить в тайне, а силу восприять ему, когда обе договаривавшиеся Державы объявят войну Наполеону или начнутся против него военные действия. После подписания сего договора Государь находился в самых искренних связях с Стокгольмским Двором, особенно с Наследным Принцем, на коем, по случаю болезни Короля, почти исключительно лежало бремя правления.
В то время когда Россия и Швеция договаривались о союзе, Наполеон предложил, 15 Марта, Наследному Принцу объявить войну России и вторгнуться в Финляндию, по получении в Стокгольме известия о переходе Французской армии чрез Неман. За то Наполеон обещал: 1) не покидать оружия, доколе Финляндия не будет возвращена Швеции; 2) выдавать по полтора миллиона франков ежемесячно вспомогательных денег, с платежом за три месяца вперед; 3) передать Швеции часть Норвегии и на 20 миллионов колониальных товаров[16]. Наследный Принц отвергнул предложение Наполеона и убеждал его не начинать войны с Россией.
Столь же усильно уговаривал Наполеон Турков не заключать мира, о котором шли переговоры в Бухаресте. Подстрекая Швецию и Порту к войне с Россией, он продолжал уверять Государя в желании своем сохранить мир. 13 Февраля он призвал к себе Чернышева и говорил ему следующее: «Холодность между Императором Александром и мной произошла от решительного отказа вашего Правительства войти в рассмотрение статей, сущность коих маловажна. Если хотите восстановить по-прежнему доброе согласие,