– Ты сможешь. – Вырвалось из моей груди. Неожиданная модуляция голоса. Словно он совсем не мой. А какой-то детский, жалобный. Один раз в своей жизни я звала на помощь эту женщину. Я упала с дерева у нас в саду и поранила колено, раны были неглубокими, но кровь продолжала литься и вскоре руки и лицо я так же испачкала в красный цвет, смешанный со слезами. Помню, как взывала к этой женщине «Мамочка, помоги мне, мамочка…».
Я остановилась вверху пролёта и рассмеялась.
– Мамочка, помоги мне… – смех новой волной вырвался из моего рта, отчего я согнулась пополам и на секунду потеряла равновесие.
Ступеньки вокруг меня мелькали словно мотыльки над вечерней лампой в саду на старом деревянном крыльце, не знаю в какой момент, но я всё же схватилась обеими руками за голову, и пролетев до конца ступеней ощутила дикую боль. Голова была цела. Крови не было. Что не скажешь о правой руке.
– Чёрт… – взмолилась я. Теперь мой голос напоминал мне голос Менди, теперь я стала той самой расстроенной скрипкой. – Чёрт, чёрт, чёрт!!!! – Закричала я. Слёзы горячим потоком хлынули из глаз. Как же давно я не ревела. Как маленькая запуганная потерявшая маму девчонка. Потерявшая маму.
– Сиди смирно, что ты как маленькая… – шикала Марго.
Сестра всегда была намного заботливее родной матери. Сейчас она осматривала мой ушибленный лоб и постоянно расстроенно вздыхала.
– Я в порядке. – Попыталась отстраниться я.
– Сказала же, сиди смирно! – Марго усилила натиск, продолжая обрабатывать рану.
– На снимке – перелом лучевой кости в типичном месте. – Констатировал вошедший Фрэдерик.
– А что главврачи теперь лично делают снимки пациентам? – Выглянула я из-под руки сестры.
– Я твой брат! – Неожиданно он повысил голос. – И старше тебя, прояви уважение к тем, кто о тебе заботится!
Я опустила глаза в пол. Да, мне стыдно. Марго и Фрэд действительно были теми людьми, которые проявляли обо мне заботу с самого детства. Я часто бывала в больнице, когда они проходили здесь практику или на рождественских вечеринках вместе с нашим отцом, меня словно нарочно уводили подальше от Флорэнс. Чтобы мы не сближались. Чтобы не обременять её. И это было мне невдомёк. Зачем тогда она родила меня, к тому же так поздно? Быть третьим ребёнком в семье, когда твоим старшим уже далеко за двадцать очень трудно. Ты не можешь делать вместе с ними элементарных вещей, построить шалаш в комнате и рассказывать страшилки, играть в настольные игры, просто поговорить по душам. Потому что они тебе в родители годятся. Мне всегда было неловко. И вот сейчас они вновь более походили на моих родителей, чем следовало. Возможно поэтому я не чувствовала боли утраты той женщины, что родила меня. Не было той связи, которую можно было разрушить. В отличии от моего