– Ты закончил? – спросил Игорь.
Я посмотрел на него и кивнул.
– Какое неуважение к собственной бабушке, – сказал он и посмотрел на Людмилу Сергеевну. – Он же совсем ничего не ест.
– Да можете не говорить. Знаю я, – Людмила Сергеевна махнула своей костлявой рукой.
Мама, как обычно, промолчала. Я тоже.
Что я мог сказать?
Мы ужинали вчетвером всего три раза, но мне казалось, что это длилось всю мою жизнь. Интересное свойство человеческого мозга.
– А как у него в школе дела? – спросила Людмила Сергеевна.
– Да вот тройку получил, – ответила мама.
– Тройку?
– Да. По русскому.
Хорошо, что мама сказала про одну тройку.
– И как он умудрился получить тройку по русскому? Предмет простой же, – хмыкнула Людмила Сергеевна.
– Можно мне пойти в комнату? – спросил я.
– Сиди, – сказала Людмила Сергеевна и отпила вина. – Лучше расскажи, как ты три получил.
– Я отвечал у доски.
– И? Говори нормально, не мямли.
– Мне тяжело отвечать перед всем классом.
– Разбаловала ты его, Лиза. Почему не научила нормально говорить со взрослыми?
Мама сделала большой глоток белого вина из своего бокала и ничего не ответила.
– А как ты одеваешься? – продолжила Людмила Сергеевна. – Надень рубашку, а то носишь водолазку, как голубой.
– А что такого в?..
– Иди в комнату, Леша, – сказала мама.
Я молча встал и ушел.
У меня дрожали руки.
Если бы у меня спросили о чем-нибудь, я бы мог рассказать им. Но никто ничего не спрашивал. Они только констатировали. Будто бы они все обо мне знали.
Меня раздражало, когда обо мне говорили в третьем лице. Ужасно раздражало.
Я лег на диван и включил «Так говорил Заратустра». Я думал о смерти в космосе и том, что многие люди путают Рихарда Штрауса и Иоганна Штрауса. Это меня тоже ужасно раздражало. Людмила Сергеевна, наверное, тоже их путала.
Игорь отвез ее домой (Людмила Сергеевна жила на Волгоградском проспекте), но потом вернулся и остался ночевать у нас.
Я хотел поговорить с папой по скайпу, но он написал, что занят. Поэтому я читал Карла Сагана, пока не уснул.
Утром я быстро встал, собрался и ушел в школу.
Я шел по мокрому от выпавших осадков асфальту, серое небо низко висело над головой. Поразительно, как Москва похожа осенью на Санкт-Петербург.
Несмотря на слова Людмилы Сергеевны и Игоря, в школе дела налаживались. Теперь я ходил обедать с Артемом Хвостовым, Гришей Зыбиным и Надей Соловьевой. Обычно они ели в «Макдональдсе», и мне тоже пришлось. Артем Хвостов и Гриша Зыбин курили, и иногда я просил у них сигареты.
Надя Соловьева стала садиться рядом со мной на лабораторных работах, потому что Артем Хвостов сидел с Гришей Зыбиным. Раньше Надя сидела с кем-то другим,