У нее были длинные светлые волосы. Даже светлее, чем у меня.
Рецессивный генетический признак.
У меня у самого есть рецессивные признаки. Я бледный и могу писать обеими руками. До начала полового созревания я был светло-рыжим, но после того как клетки Лейдига в моих семенниках стали вырабатывать тестостерон, мои волосы потемнели. Теперь я стал просто русым. Это оказалось лучше, чем быть рыжим. Над таким цветом люди обычно не смеются.
– А ты откуда к нам перешел? – спросила Алина.
– Я из Санкт-Петербурга переехал.
– Правда? Круто. Я там была один раз в детстве. Мне очень понравился Невский и Эрмитаж. Слушай, а сколько… – она отвела глаза и замолчала.
– Что?
– Сколько тебе лет?
– Четырнадцать, – признался я.
– Правда? – она приподняла одну бровь.
– Ну, я пропустил два класса.
– Круто. Ты, наверное, жутко умный.
Я пожал плечами. Я вовсе не считал себя жутко умным.
– Ты, как этот… Уилл Хантинг, да?
Меня очень удивило, что она смотрела «Умницу Уилла Хантинга».
– Да нет, я не настолько…
Алина встала и прошлась по кабинету, разглядывая ящики.
В коридоре послышались шаги.
– О, все идут на линейку, – улыбнулась Алина.
Это слово всегда казалось мне странным. Почему именно линейка? Почему не циркуль?
– Нам тоже пора, наверное, – сказал я.
– Да ну. Че там делать? Слушать Ушастого нашего, что ли?
– Ушастого?
– Ага. Дирика. Все равно ничего умного он не скажет. Будет втирать про то, что надо стараться, потому что мы должны показывать результаты. Да ну на фиг. Лучше здесь посидим.
Я знал, что дириком мои сверстники называют директора.
Алина заперла дверь, а потом подошла и села рядом со мной.
Теперь даже холодный компресс мне не помог бы, потому что я пришел в состояние сильного волнения. Люди говорят в такие моменты, что их бросает в жар.
– А летом ты чем занимался?
– Учебой.
– Серьезно? – она покосилась на меня. – Меня летом не заставишь книжку в руки взять. Но зато приходится тренироваться.
– Тренироваться?
– Ага. Я занимаюсь художественной гимнастикой.
– Здорово.
– Ага. Я уже кандидат в мастера.
– Это большое достижение.
Алина засмеялась.
– Что-то не так?
– Ничего. Просто ты так говоришь странно.
– Как?
– Ну, как… взрослый.
– Это плохо?
Алина пожала плечами и улыбнулась, и я подумал, что у нее правильные пропорции лица. Жалко, что я почти не запоминаю лиц.
– А я летом ездила в Вену и Будапешт. Ты там был?
– Нет.
– О, там так красиво. И музеи мне понравились.
– Да, в Вене очень хороший Музей естественной истории. Я про него читал.
– Я