В общем, нравы там такие, жестокие. Я хоть к ним только краем прикасался, но знаю, видел. Если есть деньги большие, как у меня, – проживешь. А нет – надо добывать, воровать или присасываться к тому, у кого деньги, кто может достать, ограбить, к тому, кто варит и продает, к барыге. Вот Лена присосалась к барыге: и ей удобно, не надо заботиться о кайфе, не надо бояться, и ему удобно: и сам пользуется, и подкладывает нужным людям.
Конечно, жалко, но что сделаешь, такая судьба, не моя судьба. Я стараюсь не смотреть, не думать, тем более – не переживать. Все это надо мимо себя… Если все, что знал и видел, пропускать через себя, не фильтровать, то с ума сойдешь. Да и скажу вам по небольшому секрету – наркоман не способен за чужих переживать.
Я вовремя остановился, нашел силы. Родители ведь у меня чуть с ума не сошли, в самом прямом смысле. Сын – наркоман! Разве для этого меня рожали?
Дочку не видел, не знаю. Жена уже не то что не разговаривает, а только одно твердит: посмотри на себя, что же ты за человек? Ты же – не-человек!
Но я докажу ей, что я – могу. А то ведь раньше, когда появились деньги, я перед ней был королем, а теперь что? Она как-то мне сказала: а если я сяду на иглу? И только тогда я подумал: а ведь действительно могла. Дома и шприцы стоят, и раствор готовый. Но ведь она не прикоснулась, не потянуло даже. Что она, другой человек? И тогда как я выгляжу, какой же я тогда человек?
В конце концов путь один. В конце концов проширяю все деньги, проширяю свою фирму, свой магазин и пойду кого-нибудь убивать, грабить, воровать, доставать кайф. Это реальный логический путь любого наркомана. Конечно, долларовый миллионер может позволить себе не думать и кайфовать, пока не сдохнет от передозы или отказа организма. Я говорю о таких, как я, мелких бизнесменах. Я же видел, как другие, немногим беднее меня, профукали все деньги, ломанули магазинчик, который стоял на отшибе, и получили срок. Один путь. Любого. Любого! Нет другого пути. Просто его нет. Вот в чем дело. Зачем мне это надо? Что я, хуже других? Нет, жизнь показала, что не хуже, а во многом посильнее, оборотистее. Не каждый ведь сделал такую фирму, как у меня. Так в чем тогда дело? Жизнь наступила жестокая. У меня – жестокая вдвойне. Значит, надо бороться. А если не в состоянии бороться, то надо сделать себе передозняк, пустить по вене максимум – и откинуться. Чтоб не мучить себя и других. И только об одном думаю: на кого дочку оставлю?
Письмо супермена Виталия Орского
Мне