– Ты что, Ленк, серьёзно?! Ну, погулять там, свет поглядеть, себя показать. А вообще, навсегда?.. Чего там делать-то собралась? Окстись, коровушка! Настоящая жизнь она тутачки – ин Москоу! Так что сиди на попе ровно, не дёргайся.
– Ой, молчи, Костик, мне самой так страшно, аж душа навыворот!
Приканчивая вторую бутылку шипучего французского изобретения российского производства, Костик ударился в воспоминания, отчасти объяснившие мне его неприязнь к загранице:
– Помню, когда ещё в Барнеаполе на подиуме манекенщиком подрабатывал. Молодой, лет в шестнадцать. То надо было выйти на сцену и американскую фирму за спонсорские бабосы поблагодарить. А я ж всю жизнь немецкий учил, да и то, как нам преподавали-то?.. – через пень-колоду. Выхожу – волнуюсь жутко. Протягиваю букет бабе америкосовой и вдруг вместо «Феньк-ю», говорю: «Фак-ю!», прямо в микрофон. Видать фильмов американских обсмотрелся. У бабы глаза по восемь долларов! На морде и ужас, и восторг одновременно. В зале смех истерический. Я с тех пор комплексую перед иностранцами…
– Мда–а… Ну, ты даёшь, Константин! Знаешь, сыр такой есть «Советский парафин» называется? Так вот это как раз он и есть. Подразумевается – позорище ты моё!
– А вот касательно французов, то про них мало что знаю, но судя по репертуару в моём клубе, с рэпом у них совсем беда. Даже чёткий ритм не может разделить слов. Это так смешно звучит. На фоне ударов – одно бесконечно зажеван-н-ное слово… Хотя был у меня один Жан-Польчик… кудрявенький такой… А ничего не получилось. Ты же знаешь, как я инфекции опасаюсь.
На широком барском матраце, лежащем на полу, решено было спать по сменам. Костик уходил на свою ночную работу часам к десяти вечера, и я укладывалась спать после целого дня беготни по столице. Утром, часам к восьми, Костика привозило такси. Он устало вваливался в квартиру увешанный костюмами и сумками с дармовыми трофейными деликатесами, доставшимися после банкетов и вечеринок. И я должна была освободить ложе. Виделись мы мельком, лишь рано утром в полусне и вечером впопыхах, когда Костик метался между телефонными звонками и подготовкой к ночному шоу.
Рано утром меня разбудил звонок: «Наверное, Костик ключ забыл?» Со сна, не заботясь о безопасности, я открыла дверь и остолбенела. В дверь ввалился бледный и всклокоченный, но всё же не потерявший узнаваемости скандально-популярный эстрадный «звездун» Стас Пеньков с соответствующей кличкой «Пенёк», но активно внедряющий через СМИ другой творческий псевдоним – «Герцог Лучезарный»:
– Ты кто? Костя где?
– А? А-аа… он…
– Чё, тормозишь, как из московской области?!
– Костя сейчас придёт. Он на работе. Скоро будет, наверное…
– Слышь, подруга, у тебя часом подлечиться нечем? А то тут, короче, неважная тема. Их бин больной.