Весь обед Федор простоял. В цехе уже никто не играл в домино, все работали. Симонов, токарь, говорил, что не всегда такая очередь, как получится, повезет. Трошин все никак не мог дождаться конца смены; с утра он ждал обед. Уборщица устала уже мести цех.
В четыре часа почти никто не работал; убирали, мели. Федор без пяти минут пять вышел из цеха.
Бытовая. Кричали в душевой мужики, делили лейки, всем не хватало. Мылся Федор вдвоем под лейкой. У бытовой ждал Чесноков.
– Ты, Федор, не переживай, – говорил, успокаивал Александр, – раз Юрий Владимирович обещал, значит, будет тебе комната. Можно, конечно, и в общежитии жить. Но свой угол лучше. Знаешь, какая у тебя кликуха?.. Ты только не обижайся. У нас у каждого почти прозвище. Один пришел к нам устраиваться на работу. Его спросили: пьешь? Пью, конечно, что я, белая ворона, что ли. Так и прозвали его Белая Ворона. А тебя назвали Молчун. Ты какой-то некомпанейский, сам по себе. Коллектив у нас дружный. Конечно, бывает ЧП, но кто в наше время не пьет? Блоха и та пьет. Кулиев здорово пьет… бабник. С ним лучше не связываться, в какую-нибудь историю влипнешь. Месяца через два освоишься, появятся друзья. Все нормально будет. Заходи ко мне на досуге. Вон кирпичный дом, пятьдесят пятая квартира.
– Посидим, поговорим. Познакомлю я тебя со своей «старухой». Зверь баба.
Федор не обещал.
У «Мебельного» пьяная баба, как могла, отбивалась от наседавших ребят. Мальчишки кричали, корчили рожи; кто бросал снегом. И тогда женщина, это была Сомова, подняла подол, оголила зад. Ребятня притихла. Проходивший мимо мужик прогнал ребят.
5
Федор рано приходил на работу. Станочники уже забивали в домино козла. По одному, по двое собиралась смена.
– Привет, – небрежно взмахнул рукой Тимофеев, слесарь.
– А, человек – березай, приехали – вылезай, – ответил длинноволосый токарь.
– Рашид, ты опять, наверно, к соседке ходил?
На правой щеке Кулиева красовалась царапина, слезились глаза.
– А тебе что, завидно?
– Да уж не молодой, по бабам-то ходить.
– Может, это кошка его царапнула.
– Молчал бы, Дикарь, – огрызнулся Кулиев. – Сам в субботу еле на ногах стоял.
– Вот так! Дуплись, чего ждешь!? – ругался Борька, токарь.
– Успею!
– …успеешь, когда я тебе его отрублю!
– Следи за партнером. Куда ставишь?! Спишь!
– Вылазь!
– Списано.
– Я тебе покажу «списано»!
– Несчастливое это место, – говорил токарь. – Я тоже проиграл.
Пришла худая Татьяна, встала в стороне, сложив на груди руки. Подошли еще две женщины.
– Двигайтесь! – потребовала старшая, – расселись.
– Женщинам надо место уступать, – поддержала ее подруга.
– Вам дай слабинку, так быстро на шею сядете.
– Да. – упрямо тряхнула головой Марина.
Марина была разведена, жила с сыном…
– А-а! – завизжала пышнотелая