Ну, честно говоря, узнали они нас только по эмблемам, как и мы их, но, тем не менее, пригласили к себе за столик. А мы решили не отказываться, не злопамятные мы. Только на глаза нам лишний раз показываться не надо. А то мы можем забыть, что уже отомстили и снова что-нибудь нехорошее сделать. Ну, если быть честным, то ра Чалом не забудет, а уж я поддержу любую его проделку. И вот принесли наш заказ, а мы с Динисом точно также вывешиваем над столиком проверяющее плетение, только каждый свою половину, сопрягаем точки, в общем, дело насквозь привычное и знакомое. Нам. А у столичных студентов глаза как блюдца.
– Это что? – и ткнули пальцем, как в деревне.
– Не узнаете? – тоном, который я никогда повторить не смогу, отозвался Динис, – Это же вроде в общем разделе идет, всем должны давать. Плетение, проверяющее еду на съедобность. Ну, на отраву в смысле.
– Узнаем. Ты скажи на кой? Кому ты нужен здесь, чтобы тебя травили? – глаза еще больше стали.
– Это привычка, нас учат проверять все и всегда. Мы же будущие армейские маги, кругом враги, злодеи. Хотя и кабинетным деятелям оно никогда не помешает. Я слышал, что у них бывает такая подковерная борьба! – я язвлю, конечно, но пока мы делали заказ, они снова подсмеивались над нашей провинциальностью, теперь наша очередь. – И вообще, мало ли, вдруг и здесь просто мясо испортилось, вот мы и спасемся от поноса, в отличие от некоторых.
– Это ты к чему? – зло прищурился один из академиков.
– К осторожности, – делает удивленные глаза Динис.
– Погоди ты. А почему плетение составное делали? Это же прием для усиления, в основном защитных чар? – осаживает товарища другой студент.
– Ты же вроде с кафедры боевиков? Запомни, академик, что тебе ребята из провинции говорят. Тренироваться никогда не вредно! – и Динис, чья мать получила в награду особняк в серебряном круге столицы, в котором он провел все детство и часть юности, жизнерадостно заржал. До драки, правда, академики не опустились. Или не снизошли?
Так что Рино, владеющий только первой ступенью силы заслуживает уважения. Он в отличие от тех студентов ничем кроме вскинутых бровей эмоций не выдал. Как и интендант. Но тот уже в возрасте, небось, и не таких мнительных, как я видел. Так что даже и бровью не повел. Надо потом поинтересоваться осторожно, почему ему за тридцать уже или сорок, а из лейтенантов не вырос.
Все хорошее когда-нибудь кончается, с грустью подумал я, глядя на пустые тарелки. И начинается плохое, добавил, поднимаясь из-за стола. Плохое ждало меня в башне. Гордый потомок родового имени ра Редок, надеюсь, долго приставку к имени он не проносит, и будет зарабатывать ее лично, а это ой как тяжело оступившимся, тоже не лучился радостью. Ну, еще бы, выходец из простых работяг, за два года пробежавший галопом по основам