Я и…. Василий Коваленко

виски с колой или мартини обсуждать прошедший день и планы на вечер, выходные или будущий отпуск. На втором этаже у них будет большая спальня с огромной кроватью и может быть даже зеркальным потолком и плотными шторами. Потом у них будет сын и дочка. Выбирая имена для детей, они будут спорить, что, если, например, назвать сына Мишка, его будут дразнить в школе Мишка – коврижка, и что совершенно точно дочь будут звать Маргарита, так как в переводе с греческого ее имя означает «жемчужина», а сына – Марк, как великого императора. Потом у них будут внуки и может даже правнуки, они доживут до глубокой старости, и будут гулять под зонтом во время дождя, прижавшись плечом к плечу, как когда-то в молодости. А потом умрут в один день, и похоронят их рядом под березкой.

      Так мечтали и мы, создавая в своих грезах безоблачный мир, наполненный уютом и добротой, заботой друг о друге и радостью. Это было лучшее время для нас обоих – два года безграничного счастья…

      Ноябрь уже вступал в свои права и с неба срывался первый снег. Солнце скрылось за горизонтом, но от него остались еще отголоски присутствия. Стало как-то по-зимнему холодно. Ветер резкими порывами старался сорвать оставшиеся листья с деревьев, но те никак не сдавались, цепляясь за ветки из последних сил, словно стремились пожить еще немного, не желая попасть на свалку.

      Я сидел на краю ограждения крыши Московской высотки, свесив ноги вниз и наблюдал за вечерним городом, покачиваясь монотонно взад и вперед, понимая, что в любой момент могу не рассчитать и через секунды три полета превращусь в расплющенный мешок с костями. Мне не было страшно, но мне было все равно. Так чувствует себя человек, которому уже не важно, что произойдет с ним в данную минуту, ближайшее время завтра или через неделю. К тому же почти пол бутылки вискаря, выпитые мной, сделали свое дело – под действием алкоголя страх притупился и не было ни сил, ни ощущений. Были только я, открытая бутылка виски, пачка сигарет в кармане, зажигалка и мои мысли, которые перемешивались в кашу событий.

      Крыша многоэтажки,

      Люди внизу, как букашки,

      По телу мурашки,

      Бетонный карниз,

      Ноги опущены вниз,

      От вечернего холода,

      Поежившись чуть,

      Осталось только качнуть,

      Качнуть себя в пустоту,

      Оцените решения простоту…?

      Почему-то стало смешно от того, какой странный стих крутился в голове. Я представил, как приехавшие на место происшествия спасатели, скорая и полиция суетятся вокруг, а два санитара труповозки брезгливо отскребают мое тело от асфальта, и укладывают кожаный мешок с переломанными костями в полиэтиленовый черный на молнии. Как проходящие мимо граждане отворачиваются, ускоряя шаг, стараются побыстрее попасть в подъезд или уйти прочь. Но все же нашлись бы те, кто точно снял происходящее на смартфон, и я стал бы звездой «YouTube», правда посмертно. Ну что же – слава приходит. Овации, аплодисменты.

      Мой отец всегда говорил, что из любой, даже