«Он бежит ко мне в дом!» – мелькнула мысль у Петра, и он с криком: «За ни-и-им!» бросился вдогонку гиганту.
В сопровождении двух снайперов он вбежал в узкое пространство между гаражами, видя в нескольких десятках метров впереди темный силуэт оборотня.
Зверь замедлил ход, и особист подумал, было, что тот слабеет и сейчас упадет замертво. Однако его предположение было ошибочным. Огромный волк внезапно остановился как вкопанный, резко развернулся и побежал навстречу своим преследователям. Опешив от столь неожиданного действия, снайперы с криком бросились бежать, и только Петр не поддался их испугу и, мгновенно остановившись, поднял пистолет, готовый встретить своего врага лицом к лицу.
Гигант сделал несколько прыжков и …остановился напротив особиста.
Миг…!
Их взгляды встретились, и молодой офицер подумал, что вот так, наверное, смотрит на тебя твоя смерть. Ведь, если эту тварь не свалили столько пуль прямого попадания, то, наверное, сейчас ему, Петру, придется-таки принять свою неминуемую смерть. И он не отступил, а твердо расставив ноги, упрямо встретил этот тяжелый взгляд налитых кровью огромных злых и удивительно умных глаз, крепче сжимая рукоять пистолета и думая, что если уж стрелять, то наверняка.
Глядя в эти смелые глаза, Канни боролся с двумя вещами. С одной стороны, он нашел своего врага, и теперь мог расквитаться с ним, потому что ему было больно, и очень хотелось отомстить и за эту, и за всю предыдущую боль, которую ему причинил этот человек. С другой стороны, что-то было необъяснимое в этом старшем брате, и даже, как показалось оборотню в этот миг, что-то настолько близкое и родное, что ему совершенно не хотелось его убивать, хотя сейчас, пожалуй, он мог бы это сделать легко как никогда.
Огромный волк знал, что, хотя в его теле и застряло несколько пуль, нужно лишь какое-то время, чтобы они вышли. И пусть это было больно, за последнее время он настолько привык терпеть боль, что это было мелочью в сравнении со всем тем, что ему вообще пришлось вынести. Он твердо знал, что даже если в него выпустят еще несколько десятков других пуль, он все равно не потеряет способности двигаться и действовать, и ему даже не потребуется сильно напрягаться, чтобы убить этого упрямого и смелого человека, и тем более тех двух других жалких людишек, бросившихся наутек.
Останавливало другое. Старший брат вызывал у оборотня восхищение. Восхищал и его взгляд, и его смелость, и его решимость, если необходимо, встретить свою смерть, и при этом встретить достойно, с высокоподнятой головой. Восхищало упрямство этого человека, который был таким не просто ради упрямства как такового, чтобы кому-то что-то доказать, а потому, что он стоял за правду и боролся за свою справедливость, и Канни знал, что старший брат прав, и Правда, если таковая вообще существует, стоит на стороне этого упрямого человека, а не на стороне его – Канни.
Потребовалось лишь короткое мгновение молчаливого поединка