Полон там, за поворотом! Где-то там, за деревьями, отсюда его не видно!
– Бежим туда! – пользуясь тем, что всадникам не до них, Берест вскочил и схватил за плечо Вьюху. – Бежим, они там!
Не высовываясь на дорогу, они пустились вдоль нее по опушке. До поворота оставалось шагов сто. Но бежать здесь было нелегко: мешали бурелом, грязные лужи и скользкие кочки. Липняк запнулся о торчащий корень, упал, растянулся во мху.
Уже одолев полпути, Берест услышал справа громкий топот копыт. Выглянул из-за деревьев: прочь от переправы скакали трое. Теперь он бежал с ними наперегонки, но скоро отстал. А на тропе вновь загрохотали копыта…
Едва дыша, Берест выбежал к повороту. И наконец увидел полон и с ним прочую добычу – два воза с разными пожитками, малинское стадо… Пленники были связаны по двое и привязаны к пропущенным между рядами длинным жердям. Между опушкой и полоном стоял еще один всадник с сулицей в руке и пристально вглядывался в заросли. Едва на него не наткнувшись, Берест остановился, вцепился в березу, ища опоры. Грудь разрывалась, сердце едва не выпрыгивало.
– Мати! – вскрикнул кто-то у него за спиной, и к толпе пленников рванулся Ярец.
То ли правда увидел мать в толпе, то ли показалось… Берест отчаянно взмахнул рукой, пытаясь его поймать: не видишь, дурень, тут сторож! Сторожа Ярец не заметил. А тот мигом обернулся на голос и шум движения: не успел Ярец сделать и трех шагов, как рус метнул сулицу. На звук, сквозь ветки.
Полетело несколько срезанных листочков. Ярец застыл на бегу, нелепо взмахнул руками, будто хотел ухватиться за воздух, и упал на спину. Сулица вошла ему прямо в середину груди и пробила тощее тельце насквозь.
Берест задохнулся. Перестал дышать, прижался к березе, будто младенец к матери. На него плеснуло холодом – раскрылась пасть Нави, совсем рядом. Ствол был толстый и почти такого же цвета, как выданная ему свита – серовато-белая. Берест прильнул к березе, стремясь слиться с ней, войти в ствол, стать его частью, спрятаться под корой… Ноги отнялись, он боялся двинуться, чтобы не выдать себя.
Но русин в заросли не пошел. Еще посмотрел и отвернулся к дороге. Когда Берест смог вновь перевести взгляд на толпу полона, вокруг ездили уже, кажется, все три десятка русов. Они тяжело дышали, возбужденно перекрикивались. В руках у каждого еще были обнаженный меч или секира. Двое держали длинные копья. Когда один поехал мимо Береста, он заметил, что на длинном лезвии блестит красное… И невольно зажмурился.
На тело Ярца он не мог смотреть – тут уж понятно было, что мертв. Опомнившись и пользуясь заминкой русов, Берест крадучись отодвинулся дальше в заросли. Соваться вперед больше не было никакого смысла. Русы уже все вернулись к своей добыче.
Но откуда они