Урслала
– Я? Смущаю? Ах, простите!
Удивляюсь я себе сама,
Кто бы знал, что страсть – моя стихия,
Робость и застенчивость – подруги,
Бросили меня в тот самый час,
Как взаимным трепетом согласья,
Разум мой и сердце обручили нас.
Дорнвейл
– Где? Когда?
Урслала
– В душе.
Решимости полна,
Вашей стать.
Ведь я же влюблена,
И любима…, верно?
Мне сказала мама, что и Вы пылаете огнем,
Так давайте и сгорим вдвоем!
Нам чего стесняться – мы почти супруги,
Но смотрю, мои подруги,
Робость и застенчивость теперь,
Постучались обе в Вашу дверь?
Дорнвейл
– Что ответить?
Уважая Вас, царицу Рарру, все владенья,
Я не смею руки распускать,
Без верховного на то благословенья.
Урслала
– Распускать?
Не понимаю Вас, Дорнвейл!
Я вас оскорбила поведеньем?
Вы не любите меня? Успели разлюбить?
Что-нибудь ответьте!
Я такою смелой прежде не была,
Теперь жалею.
Уходите! Не хочу Вас видеть!
Дорнвейл
– Погодите, милое дитя!
К чему обиды?
Разрешите мне сейчас уйти,
Чтобы нужные слова найти,
И вернуть нас в русло дружеской беседы.
Урслала
– Удивительно. Ни слова о любви при этом,
Но вы смотрите так ласково сейчас,
Что не смею больше я сердиться.
Уходите, чтобы снова возвратиться.
Дорнвейл
– Я вернусь и мы поговорим.
Страстью страсть погасим или возродим (в сторону).
В западне
(в гостевых покоях дворца)
Дорнвейл
– Отец! Я в западне!
Не вымолвил и слова,
И вмиг был окольцован жарким – Да!
Надежды быть свободным – нет следа,
Она в любви призналась.
Сольдинг
– Кто?
Дорнвейл
– Урслала.
Приветствия мне даже не сказала,
А сразу – «Я согласна!».
Я погиб.
Я не люблю царицы дочь.
Сольдинг
– Я знаю. Но женишься.
Ты слово дал. Забыл?
Так уж и быть, спрошу,
Где раньше был, когда пылал словами о любви,
Направо и налево.
Говори?
Молчи! Не то твоим словам,
Я слишком сильное значение придам,
И заболею весь от горьких мук твоих,
Да что там, я уже страдаю за троих.
Подумать только, сын мой —
Кипяток, горячка!
Не деву смертную, а жрицу полюбил,
А у отца теперь не сердце, а болячка.
Большая, жгучая и влажная болячка,
И выносить страдания нет сил.
Ты женишься – это