– Кореша посоветовали. Я хотел андроповской купить, а они – рупь восемьдесят, рупь восемьдесят! – с тихой ненавистью пробурчал голубой мужик, и Носов подумал, что, вполне возможно, одним потенциальным убийцей на Земле стало больше. Советчикам-доброхотам этот дядя вряд ли простит такую злую шутку.
Вилена выглянула из коридора:
– Они спрашивают – какой диагноз?
– Отравление спиртовой морилкой, – объявил Носов.
– В центр отравлений Склифа, – почти тотчас же откликнулась Вилена.
– Поехали! – в который уж раз за сутки скомандовал Носов.
Не сопротивляясь, мужик накинул брезентовую куртку-спецовку и смирный, как провинившийся щенок, спустился в машину. Здесь он, правда, ни в какую не соглашался лечь на носилки, пришлось посадить его на откидное креслице, а Морозов опять залез на свою «плацкарту». Вилена страшными глазами показала ему на больного, но Морозов отмахнулся, плевать…
Расстроенный Толик, у которого через двадцать минут кончалась смена, недовольно ворча, терзал стартер…
– Толик, все в твоей власти! – усмехнулся Носов. – Теперь все зависит от тебя!
– Ага! Как же, от меня, – ворчал Толик, сдавая задом и разворачиваясь, – щас, будете там сидеть…
– Толик! Мы не будем там сидеть… Сдадим голубого… и домой.
Толик перестал ворчать и заинтересовался.
– А он чего, правда – голубой? – спросил он, вкладывая в это слово совсем другой смысл.
– Правда! – ответил Носов, не замечая интонации Толика. – Не веришь – посмотри. Ты его раньше не видел, синенький, как баклажан, был!
Толик, умирая от желания увидеть настоящего голубого – в середине восьмидесятых это было редкое зрелище, – остановившись на перекрестке, выглянул в салон. И застрял. Носов, которому стало неудобно, осторожно вытащил Толика и усадил на место.
– Гудят! Толик, зеленый! – говорил Носов ничего не слышащему водителю.
– Ага, – выдавил наконец окаменевший Толик, включил передачу и тронулся… на красный. Спас его только включенный маячок – поперечные машины терпеливо пропустили сумасшедшую скорую, которая стоит на зеленый и трогается на красный свет.
У отделения токсикологии Толик первым выскочил из машины и побежал открывать дверь салона… Он хотел еще разочек увидеть настоящего голубого! Правда, голубой мужик уже опять стал синим. Он отрезвел, пришел в себя, оценил обстановку и понял, что на улицу днем ему выходить нельзя, а вечером – тем более… Надеялся он на чудо и на советских докторов, которые мертвого могут из могилы поднять, а уж убрать его синюю окраску и подавно…
Носов постучал в белую дверь, запертую специальным психиатрическим ключом, синий мужик занервничал: