– Уголь, говоришь, разгружал? Небось, и деньги за разгрузку получил. Сколько ж дали?
– Сколько ни дали – всё моё! Тебе-то какое до этого дело? – запальчиво отреагировал Костя.
– Это как посмотреть, – осклабился Шматков. – Оно, с одной стороны, вроде, как и твоё, кровно заработанное, а с другой стороны, вроде, как и наше. Ты должок-то за мою покалеченную тачку собираешься отдавать?
– Но ты же страховку получил! Что тебе ещё надо?
– Страховка всех расходов не покрыла, – резонно заметил участковый. – Давай, доставай грошики, не принуждай меня, тебя шмонать!
Костя окинул взором могучую фигуру участкового и скрипнул зубами: «С такой тушей мне не совладать!» – подумал он, расстёгивая куртку. Он попытался оставить часть денег в кармане, но окоченевшие пальцы не слушались.
– Вот тут десять тысяч…
Шматков вырвал из его руки банкноты. И усмехнулся:
– Недурственно платят за разгрузку угля! Самому, что ли, заняться?! Однако…
Он снял меховую рукавицу, отслюнявил пять тысячных бумажек и засунул себе в карман. Оставшуюся сумму отдал Косте.
– Как видишь, Шматков не скотина! Остальные пять – жене отдашь. Знаю, зн-а-ю ваши трудности! – протянул он. – С тебя ещё пятнадцать штук. И будем в расчёте. Даю тебе два месяца на погашение долга. Работай, углекоп! Не ленись!
Костя не сразу тронулся с места. Он стоял ошарашенный и смотрел в пустоту – в широкую спину, удаляющегося участкового. Было горько и стыдно за свою слабость, за мягкотелость. Было хреново! И только, когда Шматков скрылся за поворотом, он опомнился и, безвольно, поплёлся домой.
«Вот блин! Трудности он мои знает! – мысленно стенал Костя. – Не ты ли их породил… трудности эти?! Вот, ёлки зелёные…»
Подходя к дому, он обратил внимание на испачканную краской дверь. «Мальчишки напакостили, – подумал он. – Всю дверь измарали!». Но, подойдя поближе, увидел, что это была надпись. На двери было крупно, красной краской написано:
«ЗДЕСЬ
ЖИВЁТ
ЗЛОСТНЫЙ
ДОЛЖНИК
БЕРЕЗИН».
– Коллекторы! – похолодел Костя. – Какие же сволочи! Начинали со звонков, с угроз. Теперь вот перешли к активным действиям. Одно к одному!
Сердце его окончательно упало. Он замер с ключом в руке, не решаясь вставить его в замочную скважину. С минуту постоял, смахнул с лица невидимую паутину и вошёл в дом. И увидел жену, подбрасывающую хворост в печку. В её васильковых глазах плясали огоньки пламени. Она радостно ойкнула, но тут же сникла, увидев осунувшееся лицо мужа.
– Костя, что с тобой? Случилось что?
– Всё нормально, Лена! – бодро ответил тот. – Устал немножко. Вот денежку принёс. – И протянул жене купюры.
– Ой, как много! – обрадовалась она. – Целых пять тысяч! Завтра долг в магазин занесу, и останется три тысячи. Нам надолго хватит! – Она оглянулась на сына и дочку,