Я тут же вспыхнула красным румянцем. Его руки были холодными, но, несмотря на это, мне захотелось, чтобы он подольше подержал меня вот так. Как странно. Рядом с ним мне как-то тревожно и одновременно спокойно. И в этих глазах сливового оттенка нет эмоций. Словно маска.
– Ой, надо ведь собрать листы пока ветер их не унёс, – будто очнувшись от сна, воскликнул парень, отпустив меня из своих объятий, и начал подбирать рисунки, собирая в стопку.
– А у тебя здорово получается, – просматривая уже собранные рисунки улыбнулся Орагасу, и протянул мне стопку с бумагой – он довольно быстро собрал их.
– Ты про рисунки? – уточнила я, убирая листы в папку, стараясь не смотреть ему в глаза. – Я не мастер, а скорее любитель так что…
– А как насчёт портрета?
Я посмотрела на него вопросительно.
– Или ты просто так не рисуешь? – он наклонил голову на бок.
Эти черты лица, казалось выточены из фарфора. Вряд ли у меня получиться передать их полностью.
– Ну, как сказать, – я подняла глаза к небу, оно было голубым и чистым. – Всё зависит от настроения.
Затем снова посмотрела на парня улыбаясь:
– Но бесплатно никому ничего не полагается.
– Гм, – он сузил глаза и после небольшой паузы произнёс. – Какова ваша просьба, миледи?
– Игра на флейте, – немного подумав, ответила я.
– Продано!
Мы сели на небольшой выступ возле берега друг напротив друга. Достав чистый лист бумаги и взяв острый как игла карандаш, я принялась за дело. Но, не смотря на все мои старания, нужные пропорции совсем не хотели вырисовываться. Черты лица получались совсем другими.
– Что-то не так? – Орагасу должно быть заметил моё напряжение.
– Всё в порядке, просто… – я посмотрела на парня, – просто портрет дается мне легко, а сейчас… Придумала! Расскажи мне что-нибудь, тогда я отвлекусь и смогу доделать работу.
– Хорошо, – он вздохнул и, повернув голову, посмотрел на озеро. – Ты знаешь почему на гербе нашего института изображены: сакура с ветром, свет с крестом и огонь с трезубцем чёрным?
У нашей школы есть герб?
– Нет, – я не отрывала глаз от работы, и вот пропорции начали появляться.
Действует! Его мягкий голос успокаивал и одновременно придавал сил.
– Огонь и вилы – это дьяволы, свет и крест – это ангелы, а вот дерево и ветер – это, – он прервался на полуслове. – Говорят, что это символ тенгу. Но, может быть это просто нелепый слух. Забавно, не правда ли? На гербе изображена сакура, а в институте даже вишни нет.
– Неправда! В западном крыле есть старая сакура с красными цветами, – подняв голову возразила я.
Когда я это сказала, то на лице Орагасу появился леденящий ужас. Такое чувство, будто его волосы на голове вот-вот встанут дыбом. Но мгновенье – и передо