– Знаешь что, подружка, гадать мы можем до бесконечности. Но совсем скоро ты познакомишься с инструктором, и вот тогда мы все узнаем наверняка.
Ника кивнула, соглашаясь.
– Кстати! – воскликнула она и почувствовала укол вины – слишком долго они обсуждают ее проблемы. – Как у тебя все прошло в Жандармерии? Я могу поздравить себя с тем, что дружу с настоящим криминальным репортером?
Агата помрачнела и с размаху плюхнулась на высокую постель, застеленную покрывалом из ярких разноцветных лоскутов. Подруги арендовали скромную меблированную комнату в Шатрах – квартале, где селились в основном лицедеи, циркачи и прочие артисты. При всей умеренности цен этот район столицы оставался достаточно безопасным, в отличие от того же Пестрого квартала или квартала Туманов. Доходный дом содержала вышедшая на пенсию хозяйка передвижного карнавала; им сейчас управляла ее дочь, а матери регулярно доставались ненужные уже карнавальные атрибуты. Именно поэтому шторы на окнах дома были сшиты из занавесей для сцены, одеяла – из лоскутов изношенных карнавальных костюмов, а стены украшали красочные афиши давно отгремевших представлений.
– Все прошло не очень, – призналась Агата. – В приемной меня не захотели даже слушать. Но я, как и ты, решила идти напролом и пробилась до самой начальницы пресс-отдела. Но и она мне отказала. «То, что в вашем „Вестнике Кибири“ вы считались лучшим репортером, меня ничуть не впечатляет, – спародировала Агата невидимую собеседницу. – И если вы пару раз написали о том, как кто-то обчистил местный магазин сладостей или украл булочку с уличного лотка, это еще не делает вас пригодной для работы криминальным репортером в столице, да еще и в самой Жандармерии».
– Ого, – выдохнула Ника, садясь на свою кровать.
Когда они ехали в Сирион, она втайне считала, что у подруги шансов исполнить свою мечту гораздо больше, чем у нее; в конце концов, аэролиты могли ее просто не признать, и тогда прости-прощай карьера авионеры. Работа же репортера ни от каких высших мистических сил не зависела… Ну, если не считать высшими мистическими силами начальство, конечно.
– И что ты теперь будешь делать?
– Уж точно не обратно в «Вестник Кибири» возвращаться, – засмеялась подруга. – Раз не получилось с пресс-центром Жандармерии, попробую устроиться в одну из центральных газет. Здесь же полно солидных, серьезных изданий! Тот же «Утренний телеграф» или «Сирион пост»! И в каждом есть раздел криминальной хроники.
Ника покачала головой. Она никогда до конца не понимала, чем же так завораживает ее веселую, жизнерадостную подругу все связанное с темным миром преступности. Как не понимала, почему та, раз ее это так привлекает, не хочет стать жандармой.
– Расследуя преступления, констебли связаны законом и приказами начальства, – лукаво усмехнулась Агата, когда Ника однажды спросила ее об этом. – У репортеров гораздо больше свободы. Если бы я была констеблем и мне приказали закрыть глаза на какие-то улики и закрыть