«Князья, бояре и дети боярские». Система служебных отношений в Московском государстве в XV–XVI вв.. Михаил Бенцианов

наместником и воеводой («воевода же бе у них той же и наместник»). Сближение наместников и воевод было не случайным. Постепенно именно наместники стали осуществлять руководство территориальными ополчениями. Вероятно, одним из последних городовых воевод на великокняжеской службе был можайский воевода И. Бортенев, упоминавшийся в одном из судных дел конца XV в. Его назначение на этот пост можно связать с недавним присоединением Можайска, входившего прежде в удел Андрея Углицкого. В удельных княжествах такие воеводы сохранялись до начала XVI в. В одной из жалованных грамот Федора Волоцкого в 1500 г. упоминались воеводы ржевский (отдельно от ржевского наместника) и Осташковой слободы. В уделе Юрия Дмитровского действовал дворский и воевода (sic!) Б.Я. Тверитинов[78].

      Показательна деградация в положении «воевод». Воевода Осташковой слободы мог распоряжаться всего несколькими десятками людей, явно не слишком высокого социального ранга. Как напоминание о прошлом в конце XV – начале XVI в. некоторые представители аристократии в посольских книгах гордо именовались воеводами: князь И.Ю. Патрикеев и князь В.Д. Холмский – воеводы московские («наивышший» воевода), Я.З. Кошкин – воевода коломенский, Г.Ф. Давыдов – ярославский[79].

      Использование ресурсов территориальных ополчений возмещало малочисленность княжеских дворов и создавало предпосылки для широкого вовлечения их наиболее боеспособных элементов к службе на постоянной основе.

      Подобная организация воинских сил имела серьезные недостатки. В составе территориальных ополчений находились бояре и слуги вольные, служившие разным князьям. Нарастание противоречий между ними неизбежно приводило к разрушению единства ополчений и невозможности использовать их как полноценные боевые единицы. Уже с конца XIV в. утвердился принцип экстерриториальности: «А кто которому князю служит, где бы ни жил, тому с тем князем и ехати, кому служит». В дальнейшем это требование неизменно повторялось во всех межкняжеских договорах. В наиболее полном виде оно было сформулировано в договоре Василия Темного с Василием Серпуховским: «А которые, господине, бояре и дети боярские служат тобе, великому князю, или твоей братье, а живут в моем уделе, и те, господине, ходят с тобою, с великим князем, и с вашими воеводами. А, которые, господине, бояре и дети боярские живут в твоей вотчине, в великом княжении и в твоей братьи в вотчинах, а имут служити мне, князю Василью Ярославичу, и тем ходити со мной и с моими воеводами»[80]. Даже во время «городной осады» бояре большие и путные должны были ехать на службу к своему князю.

      Сами территориальные ополчения были не слишком эффективной формой организации. Их потенциал раскрывался полностью при отражении вражеских набегов. Достаточно сложно было привлекать их к дальним походам. Они отличались низким уровнем мобильности. Большие вопросы должны были возникать и к их боеспособности. Тактика войны «изгоном», получившая распространение в XV в., требовала высокой оперативности действий специальных отрядов, преданных своему