усилить революционное звучание программы Общества. В его Манифесте подчеркивалось, что дело Польши является делом цивилизации и, следовательно, международной солидарности, но чтобы завоевать помощь других народов, Польша должна достойно выполнять роль связного между Западом и Востоком, сея там семена «свободы и равенства», ее долг – стать «огненным костром славянщины», неся на Восток «свет цивилизации». Эти мысли получили развитие на страницах печатного органа Польского демократического общества, выходившего в 1834 г. под редакцией секретаря Парижской секции ПДО Петра Генрика Невенгловского. Акцентировать задачи польского народа стремились и члены комиссии, разрабатывавшей дополнения к уставу Общества, – Кремповецкий, Завиша, Плужаньский. Они выступили с требованием подчеркнуть революционные цели борьбы и в соответствии с ними сформулировать программу в крестьянском вопросе: провозглашалось право собственности крестьян на землю, на просвещение, на участие в политической жизни и выработке законов – таких, «что подходят крестьянам», которые не должны «позволять панам и дальше их угнетать». Правда, эти идеи вызвали раскол в Парижском комплете: Пулаский выступил против Плужаньского, и на собрании парижской секции ПДО тот был исключен, что привело к волнениям демократов в Париже и провинции (в Бурже, Авиньоне и др.). Позже и сам Пулаский вышел из Общества, а в 1834 г. его ряды покинул и Туровский. Уход представителей радикального направления был связан с переменами в ПДО и размыванием его социального состава, так как шла организационная работа по созданию новых секций Общества (в Люнеле, Салене и др.). К началу 1833 г. Польское демократическое общество оставалось не столь многочисленным, в него входил 101 человек, и ставилась задача роста, вскоре успешно осуществленная: летом 1833 г. в ПДО уже насчитывалось 326 эмигрантов, в октябре 1834 г. – 793 члена в 83 секциях, затем число членов достигло 1000 и в марте 1835 г. составляло 1200 человек. Но пока руководство Общества было заинтересовано в союзе с Комитетом Лелевеля, чтобы эффективно бороться с партией консерваторов и сторонниками Дверницкого, в частности, с радой «Вобан», которая активно выступала против ПНК и ПДО. Борьба сопровождалась громкими скандалами – публичными ссорами, драками, поединками
31.
Самый громкий скандал был связан с выступлением Т. Кремповецкого 29 ноября 1832 г. на торжестве в память восстания 1830–1831 гг., организованном в аббатстве Сен-Жермен де Пре Национальным комитетом польской эмиграции совместно с Франко-польским комитетом. В зале, украшенном флагами Франции, Польши и США, присутствовал Лафайет в мундире гренадера варшавской национальной гвардии. Вели торжественное собрание граф де Ластейри (от Франко-польского комитета), Дверницкий и воевода А. Островский. Пулаский и Чиньский выступили с речами на польском языке, а после них Кремповецкий произнес по-французски речь, вызвавшую большой резонанс в эмиграции и среди европейской общественности. Он указал, что здравый
