И тут, конечно, все бумерангом возвращается ко мне.
Если б я сразу позвонила, предупредила. Если б приняла меры. Вмешалась.
– Не нужно так думать. Ты не можешь отвечать за весь мир. Ты не сделала ничего плохого. Ничего, Элла. Виноваты эти парни. А не ты. Не вини себя.
Не вини, Тони?
И теперь не только я виню.
Первая открытка пришла несколько дней назад. Прочитав ее, я была потрясена и бросилась в туалет. Меня вырвало.
Почему я так перепугалась? Полагаю, шок был вызван тем, что сначала открытка показалась такой страшной, такой чертовски отвратительной. А когда я наконец остыла и как следует подумала, то вдруг поняла, кто послал открытку. И ощутила одновременно и облегчение, и давящую вину. Ведь, говоря совершенно откровенно, я такое заслужила.
Здесь просто гнев. Не настоящая угроза; просто плевок.
Первая открытка пришла в конверте. Черная, с наклеенными буквами, вырезанными из журнала.
«Почему ты ей не помогла?»
Совсем как в телесериалах, и сделана не очень аккуратно. Липкая на ощупь.
Я сваляла дурака; порвала открытку на кусочки и бросила в мусорный бак – не хотела, чтобы увидел Тони. Знала, что он позвонит в полицию, а этого я не хотела. Не хотела, чтобы к нам понаехала полиция. И пресса. Чтобы опять началось безумие.
Я не сразу разобралась. Сначала решила, что это случайный псих, а потом подумала: минутку, ведь передачу по поводу годовщины еще не показывали. Дело в том, что про эту историю позабыли. До сегодняшней вечерней программы никто про нее и не вспомнил бы. Так обычно и бывает – поэтому у полиции такие трудности. Сначала говорят все, а через минуту забывают.
А сегодня появилась новая открытка. Снова черная, и надпись еще хуже.
«Сука… как тебе спится?»
Это действительно моя вина. И я расплачиваюсь – не только за то, что не помогла Анне, но и за то, что натворила летом.
Теперь я точно знаю, кто присылает открытки…
Глава 5
Отец
Генри Баллард смотрит на часы и свистом подзывает Сэмми.
Вдали он видит дымок из трубы летнего домика – бывшего амбара, в который его отец заходил каждый вечер. Последняя проверка скота перед ужином.
Теперь каждый вечер на прогулку отправляется сам Генри – с тихой грустью.
Голос Анны преследует его неотрывно. «Папа, это отвратительно…»
Генри закрывает глаза и ждет, когда утихнет этот голос.
Такова экономическая целесообразность. Любимая фраза банковских. И Барбары. «Такова экономическая целесообразность, Генри».
История агрономического чуда – фермы Лэдбрук – длилась