Она приклеила к губам улыбку хозяйки собственной жизни и, стараясь как можно увереннее глянуть себе в глаза, произнесла вызывающе-назидательным тоном, изо всех сил придавая дрожащему от страха голосу необходимую твердость:
– А потому не бойся, Лизонька, ошибаться. Ты не можешь знать, зачем с тобой происходит то, что с тобой происходит. Но тебе просто жизненно необходимо время от времени задумываться над этим. Не оставляй лени и сомнениям ни единого шанса. Каждая твоя ошибка – это шаг вперед. При условии, конечно, если ты эту ошибку осознаешь. И кому ты будешь интересна, если станешь постоянно жаловаться? Правильно – никому!
Так и не поняв, удалось ей убедить себя в чем-то или нет, Лиза бросила сомнительную затею с гипнозом собственного отражения и самовнушением и отправилась завтракать. Сегодня – как, впрочем, и каждый день – трапеза состояла из небольшой тарелки овсянки с несколькими изюминами (скорее для красоты, чем полезности) и чашки мятного чая без сахара. Эту дурацкую диету она придумала для себя сама, когда с удивлением обнаружила, что после зимних блаженных валяний на диване с неизменной книгой в руках лишь с большим трудом влезла в свои единственные летние джинсы.
Ей даже в голову тогда не пришло, что хорошо бы обновить гардероб и прикупить для жарких дней еще что-нибудь, тем более что летний сезон только начинался. Но как можно было расстаться со своей привычной оболочкой? Нет-нет, ни за что на свете, а потому и лишила себя сладкого – о ужас! – и даже на работу пристрастилась ходить пешком. Не бог весть какое расстояние, но для обленившейся за зиму Лизы и тридцатиминутная пешая прогулка по утрам стала невыносимо трудным испытанием. Но что ни сделаешь ради любимой одежки… Или все же – единственной?
Лиза не стала вдаваться в ненужные подробности, натянула тесноватые, но такие любимые и привычные синие джинсы, надела голубую с короткими рукавами рубашку навыпуск и перекинула через плечо сумку. Осталось только искренно и радостно – что было само собой разумеющимся по понедельникам – взглянуть на свое неотразимое отражение (фу, эта тавтология у нее, кажется, в зубах застряла!) и хорошо поставленным голосом вслух произнести волшебные слова, что она с удовольствием и сделала:
– Я здорова, красива и богата! Я молода, уверена в себе и очень привлекательна! А еще я – королева!
Лиза выпорхнула из квартиры, повернула несколько раз ключ в замочной скважине, дернула за ручку, проверяя, закрыла ли. Спускаться с седьмого этажа предпочла в лифте, хотя прекрасно понимала, что лучше сойти по лестнице – великолепному тренажеру для ее несколько располневшей фигуры. Но страх опасности, подстерегающий на ступеньках многоэтажного серпантина, был весомым аргументом против для таких безрассудных поступков.
Уже выходя из подъезда, Лиза подумала: «Ах да! А еще у меня на голове корона!» Прислушалась и, не услышав характерного звона