Остров. Татьяна Свичкарь

Маттиола так пахнет по ночам! Мама сперва не хотела разрешать, говорит: «Ты замёрзнешь» А я ей: «Мам, не бойся, я точно не заболею». Ну, она и разрешила, только одеяло мне принесла самое толстое, ватное. А ночью пришла ко мне, спрашивает: «Тебе не холодно?» А я ей: «Мам, посиди со мной, посмотри на небо».

      И вот тоже – столько звёзд было, небо такое сказочное! Даже не так! Оно было – торжественное. Мы сидим, смотрим, молчим, а потом мама говорит: «Настя, а я ведь первый за долго-долго на небо гляжу. Я его совсем не помню. Только Большую Медведицу». Я говорю: «И Луну». Тогда луна была. Мама смеётся: «И Луну». Я ей потом показала, как ты меня учила: и Полярную звезду, и созвездие Ориона. Мама говорит: «Настя, ты запомни, что нельзя жить вот так как я – носом в землю. А потом поднимешь голову, ахнешь, и так пожалеешь, что жизнь-то прошла, а ты даже звёзд не замечала».

      Варвара Ивановна накрыла ладонью Настину голову, нежный шёлк волос. Даже волосы ещё были у неё детские, как шерсть у щенка.

      – Ты скучаешь по маме?

      Настя помолчала совсем недолго, несколько секунд, потом качнула головой:

      – Нет. Я знаю, что ей тут будет плохо. Это она опять будет скучать, как тогда. По городу. Тут ей даже на небо смотреть не захочется, хотя его у нас так много.

      Она глубоко вздохнула, и тут же:

      – Смотри скорей! Это самолёт или спутник? Вон, вон там…

      Варвара Ивановна прищурилась:

      – Где? Самолёт это, бортовые огни.

      – А Вадим рассказывал, что он самолёты не любит. Он своими ногами любит везде ходить.