Какое счастье – разбивать о скалы-собственного мнения истертые клише,
И как невероятно-сладко – слышать, как внутри по-соловьиному любовь поёт.
Какой великий дар – почувствовать себя, понять
И не делить, как прежде, на куски: тому, сему и этим…
Какое наслаждение – спросить: «А кто я?» и мгновенно, с точностью ответить.
Ответить, согласиться с ровной гордостью, безоговорочно принять.
Какая все – таки свобода – говорить себе правду.
Прощай, Февраль!
Февраль уже почти полностью заграбастал весну. Он буквально наполнился дыханием марта, скользя приятным холодком между пальцев, радостно снявших с себя оковы меховых перчаток. И в эту пору так здорово задуматься, уйти в личный мирок, покопаться в закромах возродившейся души, вытащить себя на свет, погреться в лучах сердечной неги и понять, что все, что кажется важным – на самом деле надутые мыльные пузыри, которые лопаются после первой искренней улыбки.
И, когда заботы не хватают за горло, проблемы не окутывают туманом, можно подумать о самом бесценном. О любви.
Для себя я сделала совершенно простые и, в то же время, невероятно-алмазные выводы. Итак. Если это любовь, то тебе больше не захочется себя менять. Вообще. Нет больше смысла в том, чтобы моделировать себя – новую. Нет больше потребности в себе – напыщенном павлиньем идеале. Нет больше радости – часами изводить нервную систему, вытаскивая из клубка-себя по одной тоненькой ниточке. Ты – это просто ты. И тебя (такую ТЕБЯ) – любят! И ты (такая ТЫ) – любишь! Ничего не хочется менять, и, тем более, менять кого – то. Мир – это мир. У него свои заботы, свои дела. Ты не меняешь его, ты не злишься на него. Ты просто его принимаешь. Говоришь ему: «Эй, мир! Ты бываешь разный. Но я соглашаюсь с каждым мгновением, с каждой секундочкой твоего проявления!»
А в ответ – Мир радужно улыбается, льётся градом, свищет северным ветром, блещет молнией, колется снегом. И это он так принимает тебя.
Но вот в чем парадокс: несмотря на то, что ты – это ты, все же в любви: ты – это самый лучший ты, самая яркая, добрая, искренняя часть тебя. Это возвращение к себе – ребёнку, который не знал критики, самокритики, который не просил и не требовал, а благодарно принимал; который всей душой верил, всем сердцем ощущал спокойствие и всем разумом знал, кто он есть.
«А ты словно подснежник, милая…»
А ты словно подснежник, милая…
Съёжилась под слоем собственного снега:
Мёрзнешь и дрожишь, в каждом вдохе – лишь тревога.
А в душе – манит-манит взрывоопасная дорога,
Сладость будущего, крылья нерастраченной любви и мечт – воздушных нега,
Как же хочется быть слабой, несмотря на то, что очень сильная.
А ты словно подснежник, родная…
Выжидаешь. Так прекрасна, но никто ещё не видит эту красоту,
В четырёх стенах, как в личном омуте-спасителе,
Сценарист и режиссёр – себя. И в глазах своих – единственного зрителя,
В злости бестолковой выделяя только чуть живую доброту,
Зная –