Благодаря мистеру Гильдеру партитура этого кошмара была оформлена довольно-таки профессионально. Так что, когда я послала ее самому известному продюсеру Вест-Энда, Харольду Филдингу, сопроводив письмом с пометкой, что мне всего четырнадцать, ее заметили. Продюсер «Half a Sixpence» и «Ziegfeld» дал понять, что считает мою музыку многообещающей. Каким-то образом его слова распространились достаточно, чтобы несколько агентов обратились к отцу с вопросом, нужен ли мне представитель. Конечно же я думал, что за этим последует неизбежная премьера в Вест-Энде, и количество моих прогулов ради встреч с издателями и всего такого достигло своего предела.
В конце концов я получил достаточно милое письмо от Харольда Филдинга, в котором говорилось, что я должен продолжать заниматься музыкой, но не было ни слова о том, что «Westonia!» скоро окажется на сценах Вест-Энда. В тот короткий период меня представляло топовое агентство Noel Gay Organisation, которое отказалось от меня, как только Филдинг умерил мой пыл. Я спустился с небес на землю с огромным разочарованием. Я решил, что мюзиклы – это дохлый номер. Особенно, если знаменитейшие продюсеры не видят очевидное преимущество таких передовых работ как «Westonia!». Настало время превратиться в сочинителя поп-музыки. Но на пути к славе встал неизбежный факт, что я застрял в школе-интернате, а также то, что дома по-прежнему господствовала одержимость Лиллом.
К концу пасхальных каникул я находился в глубокой депрессии. Мамино увлечение Джоном Лиллом делало ее все более угрюмой и непредсказуемой. Дом превратился в котел бурлящих чувств, который все больше подпитывались папиным пристрастием к алкоголю. Надо мной дамокловым мечом навис очередной школьный семестр. И мои подростковые гормоны сказали, что с меня достаточно.
Одним утром я украл из ванны упаковку веганина, отправился на почту и снял все свои сбережения – все 7 фунтов. Затем в двух разных аптеках я купил аспирин и направился к метро. В то время «подземка» ходила до Онгара в Эссексе, тогда еще глубокой деревне. Я купил билет в один конец. Доехав до конца ветки, я еще немного побродил по городу, купил еще аспирина и бутылку сладкой газировки и отправился к автобусной станции. Я планировал сесть на первый попавшийся автобус, отъехать на нем на приличное расстояние и проглотить весь свой арсенал таблеток за какой-нибудь укромной изгородью.
Первый автобус, который я увидел, отправлялся в Лавенем. Что-то подсказало мне сесть именно на него – название города вызывало ассоциации с древней архитектурой. Старый автобус медленно ехал по сельским окрестностям Эссекса, и к тому времени как мы добрались до Саффлока, пасмурное утро превратилось в славный весенний день.
Лавенем! До того момента я никогда не видел такую нетронутую современностью английскую деревню. Озарение снизошло на меня в местной церкви. Все что я помню сейчас – то, как я сидел в ней на протяжении, наверное, двух часов и благодарил бога за существование Лавенема. Я вернулся в Лондон с