Рабыня в космической тюрьме. Хельга Миренгейльм

я тщательно готовилась морально, надеясь выглядеть непринужденно, и даже немного неуклюже. Более того, дождалась, пока нашу болтовню прервет уже хорошо знакомый мне ценсеятец, которому захотелось изнасиловать ее своим огромным «черепашьим» членом. После того, как он закончил, взгляд Фрид затуманился – хоть она и переносила это уже довольно долго, но ее собственное сознание все еще не могло полностью отгородиться от унижения, как и до конца принять его. Потому каждый раз после того, как ее насиловали, она впадала в отрешенное состояние. Я же решила подло воспользоваться тем, что в этом самом состоянии ее бдительность притуплялась, а еще она хуже запоминала то, что происходило следующие несколько минут.

      – Так ты знакома с Дорфином? – переспросила я – так, словно продолжала разговор, начатый до того, как к ней подошел ценсеятец.

      – Дорфином? – проговорила Фрид, традиционно глядя куда-то вдаль. Так, словно надеялась, что ее взгляд пронзит стены станции, и она сможет рассмотреть бескрайние просторы космоса, которые можно было увидеть лишь на прогулочном мостике: единственном месте, где имелись смотровые окна. По крайней мере, из тех помещений, куда допускали заключенных.

      – Дорфина Рейзара, – уточнила я. – Не знаю, есть ли у него здесь кличка, и какая… Вроде как сел около года тому назад.

      – Кажись, я поняла, о ком ты, – отрешенно протянула Фрид, зародив во мне надежду. – Патлатый маркиз, знаю его. Вроде как обосновался в 174-й.

      – А-а-а, ясно, спасибо, – спокойно кивнула я, всеми силами стараясь не завизжать от триумфа. Неужели повезло? Хотя это «патлатый маркиз» немного насторожило. Как я уже поняла местный жаргон, «дворянские титулы» присваивались тем, кто сумел стать в «Звездном кресте» важными шишками среди заключенных. А если Дорфин из таковых, то иметь с ним дело будет сложнее и опаснее.