Часть первая
1
1926
Луиза Морган ожидала гостей в холле, где обычно проводила светские рауты. Не было острой нужды в торжественности приёма, поскольку намечался всего лишь приезд немолодой Мэри Блэкшир – давней знакомой, повенчанной с хозяйкой дома узами приятельских отношений. Вызвав Мэри спешным письмом, Луиза нетерпеливо шныряла от окна к окну – которых, на счастье душевного благосостояния, в гостиной насчитывалось четыре – чтобы не упустить из виду ни один автомобиль, несущийся мимо дома прытью десятков лошадей. Её голова обременялась смутой размышлений, навязанных ей дочерью Эммой. Она не могла сыскать себе места от волнения, нагнетенного теми последствиями, что казались так очевидны ей и были незаметны для её дочери, изложившей двумя часами ранее цели слепого наваждения. А что бы это могло быть, если не наваждение того прелестного возраста, в котором путается всякий, начинающий путь с апломба, что сознаёт ради чего поступает тем или иным образом?
Луиза задернула занавесь, ругаясь мысленно, что дама её солидного положения не должна вести себя, как юная девица, не располагающая терпением. Ведь пожилые монументы поколений только и твердили о том, что успех любого предприятия по большей части зависит от терпеливости и строгих манер. Она ещё раз критично обвела просторную комнату с высокими потолками, белыми, как искристый снег; стены, украшенные панелями и картинами Чонтвари1 со вкусом нового столетия, захватившего мир в круг утонченного искусства; посмотрела на золотистые люстры и столы с мозаикой маркетри; викторианские кресла, удобные и ёмкие, ни капли не стесняющие просторы зала. Потом метнулась взглядом к вышитым её умелой рукой подушечкам, чтобы убедиться, правильно ли они лежат. Оплошать перед Мэри никак нельзя. Вдруг, взглянув на неопрятную обстановку (в которой, между прочим, Луизу ни в коем разе не обвинить, но она уже ни в чём не была уверена), миссис Блэкшир приговорит дом Морганов к гибели. И, используя только жгучие словечки в адрес хозяев, ясно изложит, какая ипостась уготована каждому из древнего рода Морган.
Луиза почувствовала слабость в ногах, и только доклад слуги о прибытии гостьи мог уберечь её от обморока. Ко всему прочему в комнате спирала духота, и распахнутые ставни приносили в дом ещё больше зноя. Она подумала, как плохо, что в летний сезон не отправилась на воды, где жара переносится лучше и не доставляет свирепого дискомфорта.
Наконец, вошёл лакей и объявил, что прибыли миссис Блэкшир и мистер Грэй. Пропустив мимо ушей имя последнего, Луиза приложила руку к груди и вздохнула с таким невероятным облегчением, что длинный тощий слуга глядел на неё в лёгком недоумении. Видя, как непристойно обнажила подспудные чувства, она тут же собралась, выпрямилась и сложила вместе ладони подобающим жестом позерства. Голос её чревовещал строгостью.
– Пригласи и вели подавать охлажденные напитки.
Лакей скрылся, а минутой позже появились двое обозначенных гостей.
Миссис Блэкшир вплыла в комнату несуразной перебирающей походкой в туалетах, сильно перетягивающих её толстое тело. Она была не только без меры упитанной, но и слишком высокой для английской леди. Всегда выставляла вперёд подбородок и держала спину прямо, а также любила сидеть в развязной позе, помогающей, согласно её словам, держать осанку. Поза та заключалась в скрещивании ног между собой; при этом Мэри перекидывала одну ногу на другую так высоко, что плотные икры вываливались из-под края длинного платья и очень гадливо выглядели.
Сегодня Мэри Блэкшир не поскупилась одеть жемчуга и выбрала красный цвет платья, который в глазах Луизы виделся цветом крови и боли – непоправимых последствий скандала для семьи Морган. Луиза подала руки миссис Блэкшир, и та воскликнула.
– Вы, дорогая моя, так бледны, что вам не помешало бы прибегнуть к пудре и румянам.
Миссис Морган отметила про себя, что Мэри, несмотря на свои сорок пять лет походила на все сорок девять при нерациональном применении косметических средств. У неё были полные припухлые губы; правильный красивый нос и незаметные брови, подведенные чёрным карандашом также ярко, как светло-голубые глаза, такие лукавые, что подразумевали в себе обман и приобретенную способность на измену. Пожалуй, зная, в какие передряги попадала Мэри совсем недавно, Луиза обратилась сперва к ней. Правда, отправляя письмо, она надеялась, что её советчица проявит такт и приедет собеседовать одна. Потому присутствие молодого человека сконфузило Луизу.
– Это ещё ничего, – с тяжелой улыбкой ответила она, подавая руку мистеру Грэю, – утром я была ещё бледней и не такой сговорчивой…
Вильям сперва приветствовал её губами, столь застенчиво, что нельзя замыслить, какой на самом деле он плут. Месяц назад ему исполнилось двадцать восемь лет, и с каждым годом, вопреки теории о биологических часах внутри, превосходил своих ровесников тем, что хорошел на глазах. Кожа вытянутого лица, нежно-персикового цвета, благоухала жизненной силой. В руках сосредоточивалась крепость, и одно пожатие его руки приносило лёгкий трепет даме, смотрящей в тот момент в его