А всего лишь через пару таких же тёмных дворов, за пеленой падающего снега, будет мой двор и мой дом, и окна моей квартиры будут светиться призрачным светом. Там, за плотно задёрнутыми шторами, в натопленном зале на столе будут гореть три свечи в золочёном подсвечнике, и позолота будет искриться в их мерцающем свете, а диван будет ещё хранить тепло моего тела. И на этом всё закончится, всё пройдёт. А что прошло, того и не было.
Прогулки со смертью
Смерть жила одна, в старом деревянном доме, который своими окнами выходил на широкую сельскую улицу. За противоположным рядом домов этой улицы виднелся лес – так местные жители называли заросшее русло некогда протекавшей здесь речки. За лесом к водоразделу поднимались тусклые поля.
Вход в дом был со двора. Сам двор имел заброшенный вид. Его сараи и мазанки стояли пустыми, потемнели от времени и начали уже разрушаться.
Со двора можно было попасть на зады дома, откуда открывалась широкий вид на окрестности. Ближе всего находился колхозный машинный двор, весь заставленный остовами комбайнов и тракторов. Немного поодаль и в стороне виднелась ферма с длинными коровниками, водокачкой и громоздким зданием кормоцеха. Ещё дальше, на взгорке, синело крестами кладбище.
Смерть появилась в этих местах года три назад. Она нашла пустующий дом и стала в нём жить. Дом был хоть и старый, но ещё крепкий. Он состоял из горницы с двумя отгороженными спаленками, теплушки с печкой и маленьким чуланом, сенец с ещё одним тёмным чуланом и терраски. От прежних хозяев в доме сохранилась вся нехитрая обстановка, даже кровати были застланы постелями. Всё выглядело так, как будто люди просто ненадолго вышли из дому, а не бросили его навсегда.
В горнице и теплушке по углам имелись божницы с иконами. На одной была изображена Божья Матерь с младенцем на руках, написанная, очевидно, каким-то местным умельцем на куске фанеры. Со второй, уже настоящей иконы довольно старинной работы, спокойно смотрел лик святителя Николая чудотворца. Кроме того, в горнице на стене, под самым потолком, висело несколько больших фотографий. Три из них являлись портретами: молодого человека, пожилого мужчины и глубокой старухи. На четвёртой фотографии, поменьше, был запечатлён лежащий в гробу покойник, правда, совсем не страшный. Вокруг гроба стояли скорбящие люди…
Зиму смерть сидела дома – топила печку, бесцельно шлялась из угла в угол или часами смотрела в окно на заваленную сугробами улицу. За тёмным лесом белели заснеженные поля. Небо было затянуто тонкой пеленой волнистых облаков, сквозь которые золотистым пятном пробивалось низкое солнце. Постепенно золотистый свет превращался в розовый, и это означало, что наступал ранний