– Пока нет. Но его показатели жизнедеятельности восстанавливаются.
Кивнула, а Дагервуд щелкнул кнопкой, и изображение погасло. Мужчина откинулся в кресле.
– Вернемся к вам, Виктория. Как мы уже говорили, вы переходите в мое распоряжение на ближайший год. Для вас я хозяин, если вы еще не поняли.
– Я поняла, – процедила сквозь зубы.
– Вы никогда не будете меня перебивать. Или перечить. Я этого не терплю. – Он не повысил голос, но стало не по себе. Дагервуд смотрел в упор, не мигая. – Некоторое время сфера ваших обязанностей будет включать мою корреспонденцию, ответы на письма, разбор архивов и все поручения, которые я вам дам.
– Секретарь? – я так удивилась, что вновь перебила его. И смутилась. – Извините. Но я ничего не знаю о такой работе! Не лучше ли… взять на эту должность кого-то… профессионального?
– Вы справитесь.
Его тон не оставлял выбора. Он не спрашивал, лишь утверждал. Зачем богатому и влиятельному господину Дагервуду брать меня на такую работу, решила не обдумывать. Все равно ответа на этот вопрос не было. По крайней мере, мне не придется расхаживать голой с чашечкой кофе.
– Если я захочу, вы сделаете и это, – безразлично произнес он. – Принесете кофе в том виде, который будет мне угоден.
Я вскинула голову.
– Вы что, мысли читаете?
– Я давно живу. И ваши мысли более чем прозрачны.
Опустила глаза и сцепила на коленях ладони. Стоит ли говорить о том, что со мной могут быть проблемы? Или сделать своему новому работодателю сюрприз? Я усмехнулась, представив, как вновь впаду в ярость и воткну канцелярский нож в серо-черный глаз господина Дагервуда. Прелестная картинка!
– Я слушаю вас, Виктория.
Кажется, я вновь думаю слишком громко. Или мое лицо приняло блаженно-мечтательное выражение от нарисованного больным разумом образа?
– У меня… есть проблемы. Некоторые, – сцепила ладони под столом, чтобы они не дрожали. И твердо посмотрела ему в глаза. – Я проходила лечение в психиатрической клинике. И в моей справке целый букет веселых названий.
Он поднял темную бровь, изображая внимание. Я сделала глубокий вдох.
– Никтофобия. Это сильнее всего. Боязнь темноты. И улиц. Это называется агирофобия. Еще спектрофобия. Я никогда не смотрю в зеркала. – Снова вздохнула. – И еще… другие. И у меня бывает… агрессия. Иногда.
Опустила глаза на свои ладони, не желая увидеть на лице сидящего напротив мужчины брезгливость или отвращение. Хотя это нормальная реакция на озвученное. А ведь я не рассказала и половины из своего списка! Было и еще кое-что, но остальное я просто не смогла произнести.
– Как вы вчера добирались до моего дома? – вопрос прозвучал спокойно, и я подняла голову, уставившись на него. Лицо Дагервуда по-прежнему ничего не выражало. Или он меня не слышал?
– Я задал вопрос, Виктория. Отвечайте.
– Я… Я пришла. Пешком.
Он еще минуту смотрел мне в глаза, а потом медленно кивнул.
– Вы приступаете к работе