Иган достал из чехлов два инъектора и зарядил один из них таким же пузырьком Пороситацина, а другой – анестетиком из аптечки. Заправленные инъекторы он ловко вогнал в кобуры, как будто это были и не медицинские инструменты вовсе, а два заряженных револьвера. Он поднялся на ноги, держа в руках аэрозольный баллончик. Он встряхнул его и опрыскал всего себя с ног до головы.
– На, – протянул он баллончик Куксу, – побрызгай мне на спину.
– Что это, – полюбопытствовал Кукс, распыляя препарат на плечи Игана.
– Подавитель запахов. Он временно сделает меня почти незаметным для обоняния Онарийца.
– Какая полезная штука!
– Ровно до того момента, пока он меня не увидит. Или услышит. Дальше приходится надеяться только на себя. Кроме того, я же сказал: почти незаметным, а сейчас, когда зверь раздражен, его чувства обострены, и фокус может не удаться… Кстати!
– Что?
– У вас есть возможность управлять ветром в вольере?
– Да, конечно.
– Прекрасно! Тогда сделайте так, чтобы он дул в сторону входной калитки.
– Сильно надо дуть?
– Нет, достаточно совсем небольшого сквознячка.
– Хорошо, сделаю, – Кукс вернул баллончик Игану, – готово. Что-нибудь еще?
– Наверняка, но на ум что-то ничего не приходит. Ну и ладно! – Иган махнул рукой, – пора. Я подожду у входа, пока ветер не переменится. Потом захожу. Можешь пожелать мне удачи.
– Ни пуха!
– К черту!
Иган подошел к калитке и остановился. Закрыв глаза, он постарался сосредоточиться, выбросить из головы все посторонние мысли и страхи, расчистить место для более важных задач. Ропот людской толпы, хриплое карканье мегафона – все это осталось за спиной, постепенно тая, растворяясь в других ощущениях.
Глаза закрыты, зрение подождет. Слух сейчас тоже не особо нужен. В данный момент Иган, застыв как изваяние, всем своим существом впитывал и пристально рассматривал совершенно иной мир – мир запахов. Поначалу он не мог ничего разобрать за какофонией десятков поедаемых вокруг мороженых и сотен леденцов на палочках. Нестройный хор множества человеческих тел, умасленных разнообразными дезодорантами, лосьонами и кремами также, казалось, заглушал все на свете. Справа надрывалось нечищенное отхожее место в соседнем павильоне. Видимо, убрать его Роман просто не успел. Дальше, дальше, да! Вот проступил фоновый запах Онарийца, пропитавший буквально весь вольер – песок, камни, деревья. Уже лучше, но все так нечетко, размыто. Иган погружался все глубже, подобно тому, как гурман отыскивает в бокале коллекционного вина тончайшие ноты летней грозы и соленого морского ветра, ловя почти неосязаемые нити запахов.
Его лица коснулось легкое движение воздуха. Отлично, ветер меняется. Еще несколько секунд – и он смоет застоявшуюся затхлую картину, освежив ее краски и полутона. Как в проматываемой задом наперед видеозаписи,