Раз все в сборе, позвал старшину и в торжественной обстановке, при Вере, в смысле, выдал ему две бутылки французского коньяка из вчерашних трофеев и «Вальтер», что недавно снял с одного из эсэсовцев. Честное слово, не жалко. Ребенок у меня помыт, покормлен, одет и обут, даже ремешок на штанах есть. «Наганы» только так в руках и таскает, но этот вопрос не к старшине. Так и сказал, немало при этом смутив саму Веру, вон как краской вся залилась. Плюс ко всему, Вера все время с людьми, которые ее заботой и участием окружают, а это лучше всего душу лечит. Выдал старшине две кобуры и попросил Вере на пояс приладить, так, чтобы под обе руки было. Заметил я, что Вера левой рукой лучше владеет, вернее, чаще.
Старшина
«Дочка» эта, красивая, светлая, ладненькая вся такая, как две капли воды похожа на мою племяшку Оксану, глаза чистые, доверчивые, волосы только другие. Оксанка-то черненькая в папу, а «Дочка» русая, и не белобрысая, как некоторые, а красавица просто, косы длинные до пояса. Она на озеро пришла в шубе своей и тихо так мне, еле слышно: «Дяденька, товарищ капитан госбезопасности сказал, как помоетесь, к нему прийти», и бритву мне протягивает.
Бритва та немецкая, как и китель, что для меня принесли, а в кителе дырка под лопаткой и от штыка СВТ, похоже. Вот кто бы попробовал меня штыком ткнуть. Силен капитан! Как он охранников наших, и не побоялся среди бела дня, и быстро так. Три короткие очереди – и четверо лежат, ногами дергают. Да еще двое на дороге – старшего лейтенанта крестники. Этим в спину прилетело, они и сообразить ничего не успели. Хлоп – и нет нашей охраны. А потом девочка мыться пошла, в воду до колен зашла, и все, а под шубой-то и нет ничего. Отвернулись мы, помылась она и голову помыла. Я, дурак старый, взял и спросил, отчего это, а она только головой замотала и заплакала.
Время уже поджимает, пора с лейтенантом разговоры разговаривать, гляжу, за ним еще шестеро тянутся. Тормознул я их на полпути, вернее, у нашего грузовика обратно развернул и лейтенанту предложил за ними пойти, если не устраивает. Гляжу, надулся, как мышь на крупу, желваками так и играет.
– Проходи, лейтенант, садись, есть с нами будешь? Рассказывай, что надумал? – Отошел уже лейтенант, человеком себя почувствовал. Привычная форма и оружие в руках быстро его в норму привели, да и поел впервые за сколько-то дней по-человечески.
– Что мы могли надумать, товарищ капитан? Мы к фронту пойдем. – Ну это нормально. Отвечает решительно, не юлит и не мямлит.
– Я