Причем любая здравая инициатива была нынче более чем принципиально наказуема, да даже и в случае более чем наглядного, видимого успеха…
Хотя как оно и понятно, что в результате неистово смелой победы здравого смысла над явной нисколько так не в меру ухватистой штабной воинственной тупостью, шибко грамотного командира попросту могли отправить на верную погибель, а не расстрелять…
Да и вообще, тогда, после всех тех исключительно въедливых и широкомасштабных чисток во всем том еще довоенном армейском корпусе более совершенно попросту не было никакого прежнего числа командиров, которые все бы решали именно сами, без той вот более чем бесцеремонной и крайне во всем навязчивой подсказки сверху.
Красная армия почти уж перед самой войной была варварски омыта чудовищной кровью, до самого блеска всецело очищена от почти всех тех действительно профессионально знающих свое дело военных.
При той сколь неистово и никак не кособоко проведенной еще в 1937 году хирургической операции по удалению у нее весьма же значительной части «костного мозга» была пятой НКВД раздавлена не только бледная как сама смерть воинская оппозиция Сталину, но и многие настоящие умные люди, просто кое-кому нелепо попавшиеся под руку.
И вот на место тех настоящих кадровых военных были тогда посажены марионетки, которыми вождь мог шевелить, словно пальцами на своей руке.
Это ведь разве что сталинской скороспелой выпечки генерал и мог более чем недвусмысленно догадаться, раздеть своего адъютанта догола, а свои личные шмотки попросту вот выкинуть, а то и вообще их где-нибудь в великой спешке зарыть.
Генералы бесславного образца 1937 года вообще были на одну веселую свадьбу наспех-то более чем недвусмысленно ряжены.
И это, кстати, именно в их пролетарски праведном духе и было именно этак ведь поступить при одном том более чем отчаянно ноющем в самой глубине чьей-либо неказисто серой душонки сущем, скверном предощущении, непременно и вправду вполне уж еще возможного грядущего плена.
29
Ну а маршалы и подавно были людьми во всем до чего только безликими и отчаянно недалекими, исключая, быть может, разве что одного того бывшего полковника царской армии – Шапошникова.
Недаром в тот момент, когда все планы экспансии коммунизма в Европу попросту сходу разом вот с великим грохотом рухнули в сущее небытие, товарищ Сталин именно его и сделал начальником генштаба, пока, конечно же, звезда удачи не стала вновь ему улыбаться своим волчьим большевистским оскалом.
Причем все те совершенно иные бравые пролетарские воеводы завсегда уж были на более чем запредельной высоте ото всех тех сколь немыслимо простых солдат, и это, прежде всего, было касаемо одного лишь их беспорочно и беспочвенно вознесенного на самый