– С чего ты взяла?
– Голос странный, раньше ты не говорил таким тоном, – тихо отвечает она, глядя за его спокойствие, внешнее спокойствие.
– Может, – соглашается Руслан. – Но не переживай, это из прошлой жизни; я с этим разберусь.
– С чем?
– С обидами.
Руслан молчит, за окном слышно ветер. Грустно. И Руслан был грустный, очень глубоко внутри.
– Тебя любил кто-нибудь? – спрашивает Рита.
Он подумал немного и отвечает:
– Да.
– Кто?
– Мама с папой, друзья, дети.
– А Линда?
– Линда была моим другом.
– А твоя жена? Та, которая была раньше? – Было странно и невозможно сказать вслух: «я раньше», да и не верилось Рите в возможность всех этих «раньше», хотя чувствовалось, что это было, раньше и много раз.
И снова от неё вопрос звучит, как вызов:
– Твоя жена тебя любила?
И ответ:
– Нет.
Она пугается, не ответа, голоса. Разочарования. И спокойствия… начала холода.
Нужно тепло, чтоб подогреть, разогреть, раздуть огонь.
– Как же ты с ней жил, если она тебя не любила?
– Как мог, так и жил, я то её любил.
– А сейчас?
Он понимает, что начнется выяснение отношений, и говорит честно:
– У меня нет сейчас сил на этот разговор; и на любовь сил нет; я очень хочу спать, просто чтобы выспаться, – он встает, она боится, что он уйдет и оставит её одну. Он и так слишком закрыт сегодня.
– Ты куда?
– В душ и в кровать.
Рита поднимается, делает несколько шагов к Руслану. Смотрит ему в лицо, недовольно; изображает обиду, на то, что он вот так уходит, даже не хочет поговорить с ней. Верит в то, что подумала. Обижается. Руслан останавливается и тоже смотрит, внимательно и очень грустно. Минуты идут, и Рита понимает – всё, что Руслан сказал про то, что его любили было правдой, но осталось ближе к поверхности, а дальше, глубже, на внутренних слоях, он один. И никто его там не любил, и никогда не лез туда. Потому что повыше и тепло, и комфортно. На том уровне, где он отдает свою заботу, внимание, время, силы, доброе отношение. А под этим всем темнота. Не страшная. Непонятная очень. Еще несколько слоёв вглубь, и получается, что он снова добрый; и готов отдавать. Любовь. И ничего не попросить взамен. Он так всегда и делал, то, что у него было – отдавал другим, а о себе заботился сам, или не заботился. Оставался при этом открытым. Можно было зайти и взять. Любовь, даже жизнь можно было взять.
Рите становится страшно, как так? Без самолюбия совсем? Как он так может и зачем? И пустил её так глубоко. Неудобно. Неуютно. Она похожим образом чувствовала себя, когда они переехали в этот дом. Как будто дом лучше чем она, как будто она не достойна. Жить здесь. И она говорит:
– Зачем ты со мной? Я же плохая.
Он отвечает:
– Я не с тобой. Люди могут быть вместе только если хотят этого оба. Иначе ерунда получается, – и добавляет, приближаясь к ней, – ты сама выбираешь, какая ты. Каждый раз. Просто