Не целую,
Соня.
Ночью все кошки – серы
Ночью все кошки – серы,
Бледны, неразборчивы в лунном свете.
Ходят по крышам да в окна стучатся, не зная меры,
Одиноко воют на выдохе в спетом фальшиво куплете.
С черепиц соскребают осеннюю, жухлую грязь,
Извозившись в черных, мазко-пахучих хлопьях.
В квартиры лезут – где целуются, не спросясь,
Руша чужие миры, держащиеся на кольях.
Кошка сладко мурлычет, откидываясь назад,
Жмуря кабошоновые глаза, исчезает с визгом.
Под утро вернется и ляжет на мокрый, выстиранный халат,
Кошка – она твоя. Она дышит твоим цинизмом.
В канун Рождества
В канун Рождества, по запорошенным крышам,
По заметанным улицам, слякотно-грязным проспектам —
Счастье на Землю спускается к людям – все ниже и ниже,
С украшенной елкой, с улыбкой на лицах, с библейским сюжетом.
Счастье спешит в переполненные квартиры,
К детям нарядным – с подарками за плечом.
В шумные, яркие, переулочные трактиры,
Укрытое длинным, сказочно-пестрым плащом.
Счастье торопится, раздавая дары повсюду,
Одни обретают надежду, третьим сегодня везет.
Главное – верьте. В волшебство, в новогоднее чудо,
В Золушку, в Крестную, в Принца… Главное – верьте. Во все.
Моя девочка
По лестнице длинной плывешь, скользя рукой по перилам,
Развеялась темная юбка, волосы на спине – одеялом.
Легкая блузка. Кожа – под стать итальянским белилам,
Так хочется укрыть тебя ночью, спящую, покрывалом.
Ты мимо проходишь, едва касаясь руки мокрой ладошкой,
Заставив вспыхнуть – сама краснеешь под пристальным взглядом.
Вижу тебя – сердце заходится в стуке. Моя милая крошка!
Терзаешь меня изощренно-жестокой пыткой – своим собственным ядом.
Ты лежишь на диване – полуспящая, сонная. Моя сладкая девочка.
Утыкаешься носом в плечо. Целуешь – в глазах заплясали черти.
Разворачиваю лицом – лукаво подмигиваешь. Из прически выпала ленточка.
Обнимаю тебя за талию. Прижимаю ближе. Не отпущу. Ты слышишь? До смерти.
Температурит
Он приходит, когда в горле стоит комок,
Когда слов готов вырваться целый поток.
Он приходит, и ты замираешь у двери,
Слышишь в пол-уха треск разрываемых материй.
Он приходит, снимает рубашку, кладет на комод,
В дальней комнате нежно мурлычет сиамский кот.
Он приходит, достает сигареты и курит,
А внутри у тебя уже температурит.
Он приходит, обнимет за шею, снимет кулон,
Положит на полку, где стоит малахитовый слон.
Он приходит и в дождь, и в грозу, и в мороз, и в метель,
И когда раздаются на улице трели капель.
Одна
Ты