Я устало прислонился к ближайшему дереву. Мокрому. Потом сполз на пропитанный влагой мох, обхватил руками плечи. Уши ловили торжествующие вопли чернореченских воинов. Приказы Мстислава быть настороже: «Тут ещё шляется этот рыжий маг». И глухие стенания между ликующих воинов, видимо, того парня, родственника одного из алхимиков, сгоревших рядом с боевым магом, так и не решились «заткнуть». Чернореченцы уходили, не проверив меня. Или меня укрыл здешний лес?..
Погладив землю у моих ног, едва слышно произнёс:
– Благодарю за заботу, Лес.
Долго сидел, судорожно обнимая плечи. Потом… что-то ёкнуло внутри моей души. Отчаянная надежда судорожно всплыла к сознанию.
А, может, он всё же уцелел, но сейчас ему необходима моя помощь? Не мог Эндарс так просто переступить Грань, ведь он же боевой маг! Они же сильнее обычных человеческих магов. И в то же время даже боевому магу не справиться с Гранью. Но почему-то эта маленькая надежда тлеет, греет сердце, как греет пальцы маленький огарок свечи.
Поднялся, тяжело вздохнул. И заставил себя вернуться обратно.
Трое бедолаг, покрытые копотью, по-прежнему держались друг за друга. Около них чернела небольшая ямка. Даже пепла от него не осталось. А эти трое… они, по сути, ему никто, но он их магией своей прикрыл. Безумец! Неужели, он не понимал, как безрассудно выступать против целого войска даже боевому магу?! Хотя… он что-то смыслил и в алхимии. Может, уж он-то как раз много всего понимал?.. Понял, что если он не вмешается, то ещё сколько-то десятков чернореченцев, находившихся поблизости, сгорят. И я. Но… какой смысл думать об этом сейчас?..
Ножны кинжала коснулись моей кожи двадцатью или больше уколами холодных игл. Значит, как Эндарс и хотел, остальные уцелели. Не стало лишь его, стоявшего посередине, того, в кого целились они все.
Не чувствуя холода, намокший от сидения на влажном мху, какое-то время стоял, не отрывая глаз от ямы.
Спасать врагов, зная, что от тебя не останется ничего. Спасать город в далёкой чужой стране. Он был сильный. Очень сильный. Мужественный. И… жаль, что этого человека больше нет. Не из-за неслучившегося поединка. А просто… жаль.
– Маг… Кан…
– Чего тебе? – оборачиваюсь к мужчине с обожженными ногами.
Тот трясущимися руками сбросил кольчугу и вытащил из-под рубашки смятый свиток.
– Убери как-нибудь: пусть никто его не прочтёт!
Не очень хорошо понимал, отчего враг попросил это у меня, поэтому с места не сдвинулся.
– Сожги! – вновь попросил воин. – И помоги убрать остальные свитки. Их всего восемь. Уберёшь – и никто не сможет изготовить эти кристаллы. Кроме меня никто не знает, а я больше ничего о них не скажу.
Спрашиваю, нахмурившись:
– Какая тебе из этого выгода?
Мужчина тяжело вздохнул и устало взглянул мне в глаза:
– Когда-то я считал, будто важен, как открыватель этих кристаллов. А меня самого едва ими не спалили. Им нужны только мои открытия, но не нужна моя жизнь.
Горько усмехнулся:
– На что же ты надеялся, алхимик? Надеялся, будто тебя, незаменимого мудреца, не будут использовать?
– Хочешь