Гиацинты. Наталья Александрова

и от ушиба получилось сотрясение мозга.

      Аня выслушала соседок недоверчиво, она абсолютно не помнила ничего, что случилось с ней в метро. Был страшный скандал на работе, ее уволили, потом она ушла и как отрезало, ничего не помнит. Да и то, что случилось в магазине, вспоминалось с трудом, без подробностей. Было что-то очень неприятное, ах да, разговор с Павлом… но сейчас про это не хотелось думать.

      Вообще ни о чем думать не хотелось, хотелось лежать, закрыв глаза, потому что проклятый плафон светил прямо в мозг, и чтобы кто-нибудь принес чаю с лимоном.

      – Частичная потеря памяти! – уверенно констатировала Семенихина. – В суд на него подавай!

      Аня выплыла из тяжелого забытья от звука резкого голоса соседки и огляделась.

      – Пить хочешь? – догадалась вторая тетка и подала ей пластиковый стаканчик с водой, Аня кивнула, и голова взорвалась болью.

      Больница, куда привезли Аню, была самая обыкновенная, муниципальная. Туда привозили по «Скорой» всех, подобранных на улице с травмами. На женском отделении контингент в основном состоял из сломавших конечности на улице и жен, сильно битых мужьями. Однако их палата была особенная – там лежали только с сотрясением мозга и наблюдал их невропатолог Алексей Степанович.

      Тон в палате пыталась задавать Семенихина. У нее была производственная травма – ударило по голове сосулькой, когда она перебегала двор кондитерской фабрики, где работала сменным мастером, и она чувствовала себя на голову выше остальных. Катерина, простоватая и незлобивая тетка, вешала дома занавески и упала, ударившись головой о батарею. По причине своего легкого характера она не очень расстраивалась и собиралась скоро на выписку.

      Соседки рассказали Ане, что привез ее в больницу тот самый мужчина, по вине которого ее ударило дверью, что он очень переживает и пытался даже прорваться в отделение, но его не пустили, потому что Аня была без сознания, и день неприемный.

      Аня полежала немного с закрытыми глазами и вспомнила высокого типа, который толкнул ее, обгоняя. Она видела его только со спины, очевидно, он и ударил ее дверью. Здоровый такой, спина прямо квадратная, сильный, уверенный в себе. Шел куда-то, видно торопился, по сторонам не смотрел, дверь не придержал, хам такой. Теперь лежи тут из-за него, хорошо хоть доктор сказал, что она легко отделалась. И дочка, что там с дочкой? Бабушка ее должна была из садика забрать, она, наверно, места себе не находит.

      – Звонили твоей бабушке, нашли в телефоне номер и позвонили, – успокоила Катерина. – Нормально все с дочкой, только ты уж позвони, как очухаешься, а то бабуля не верит, что ты жива.