У Али создавалось впечатление, что над ним просто издеваются, поскольку такая деятельность совершенно не вписывалась в обязанности инспекторов ГИБДД, но возразить он в силу своего нерешительного характера пока ничего не мог и только однажды пожаловался подполковнику Староверову. Тот по своим каналам в республиканском ФСБ связался с прокуратурой района и сумел договориться. После этого проверки на посту ГИБДД прекратились. А до этого машину Али подолгу обыскивали и только потом, с большой задержкой, отпускали человека на работу.
Темирханову, чтобы не опоздать, приходилось ехать с превышением скорости. А впереди часто стояла патрульная машина ГИБДД. В результате выписывали штраф. За месяц накапливалось пять-шесть квитанций на уплату штрафов.
Простым уголовникам жилось несравненно легче, чем осужденным по «триста пятьдесят девятой». Но Али был осужден еще по части третьей[6], то есть просто за участие в вооруженном конфликте или в боевых действиях. Получил реальный срок и еще пятилетний последующий надзор.
Там же, на «зоне», он, мягкий по характеру человек, всеми третируемый, получил поддержку от другого осужденного по той же статье, от своего земляка Джамсутдина Абдурашидова, которого до этого знал только мельком, да и то в детстве, когда мальчишками дрались улица на улицу.
Джамсутдина осудили по части первой, приписав ему еще и вербовку, поскольку он уговорил уехать с собой своего друга детства, соседа и известного в стране борца-дзюдоиста Исрафила, впоследствии погибшего в Ираке. За что получил в два раза больший срок, чем Али Темирханов, и обязан был еще восемь лет находиться под надзором, то есть ежедневно отмечаться в полиции.
Джамсутдин только неделю назад вернулся домой, и Али уже дважды говорил о нем по телефону с подполковником Сварогом. И с самим Джамсутдином говорил о Свароге. Пожелал их познакомить как можно быстрее, потому что, как сказал Али, по ночам в дом Джамсутдина приходят чужие люди. Это следовало пресечь. Кто может приходить в дом по ночам, Али прекрасно знал, потому что к нему самому трижды приходили. После второго визита он обратился к подполковнику Староверову. Сварог решил проблему кардинально, и при этом все произошло за квартал от дома Али, того нельзя было ни в чем обвинить.
– Джамсутдин честный и справедливый, – объяснял Али. – Как когда-то простые люди в России справедливой жизни искали, становясь большевиками, так и он, и я – мы хотели новой честной жизни себе и всем, а потому в ИГИЛ подались. Мы же не знали, что там на самом деле творится. Мы верили тому, что нам говорили. Просто Джамсутдин – романтик. И его легко обмануть снова. Скажут, не к тем людям он в Сирии попал, пообещают с хорошими людьми познакомить, и все, и снова уведут. А хороших в ИГИЛ не бывает,