– Да, вкусно, еще раз благодарю вас, – откусил еще один кусочек историк и вернулся к своему списку, совсем позабыв про нежданного соседа.
Облегченно вздохнув, юноша начал раскладывать свои нехитрые пожитки. Время было уже за полночь, и поэтому единственное, чего ему сейчас хотелось, это была мягкая и прохладная кровать. Увы, комната находилась на солнечной стороне, и основательно прогретый за жаркий день дырявый матрас встретил его натужным скрипом, жалуясь на нелегкую судьбу и на излишки веса одного молодого вора.
Уже сквозь накатывающую дремоту Айвен услышал тихое бормотание старика:
– Айвен… Определенно, я уже слышал когда-то это имя… А на чем же я остановился-то? Ах да! – снова заскрипело перо, – Набор глиняной посуды племени хуманитов… или херовитов? Проклятая память!
– Хеонитов, – сонно побормотал юноша.
– Простите, что вы сказали? – встрепенулся старик.
– Племя хеонитов, – повторил вор и провалился в мир сновидений.
Увы, толком насладиться сном ему не удалось. Часа через два его разбудил какой-то громкий посторонний звук, вырвав из сладких объятий мира грез.
– Вот уж повезло так повезло, – с кислым выражением лица Айвен смотрел на своего храпящего соседа, – Даром, что старик, а легкие вон какие мощные – целый трубный оркестр перехрапит и даже не покраснеет с натуги. Ладно, еще посмотрим, кто кого.
Юноша откинул тонкое одеяло и начал легонько посвистывать – верное средство заставить храпуна умолкнуть. Правда, похоже, Ройбуш то ли не знал, какое это хорошее средство, то ли напротив, но храпеть он не перестал и даже наоборот – стал делать это громче, заглушая свист. Вор не сдался и поднажал. Просто так свистеть было не интересно, и поэтому он принялся высвистывать незатейливый мотивчик «Мельника и Доярки». Старик подхватил мелодию, и вскоре у них образовался довольно слаженный дуэт из храпуна и свистуна.
– Да что же это такое! – не выдержал Айвен поняв, что профессор истории и не думает умолкать, – я сюда на ночлег пришел, или на репетицию хорового свиста? Эй! Господин Ройбуш! Проснитесь, у нас тут пожар намечается!
Храп прервался, и старик заворочался на кровати. Тетрадь, лежавшая у него на груди, упала на пол, а одеяло он подмял под себя, ухитрившись закрутить его штопором. Храп раздался снова, но теперь он усиливался, отражаясь от стены.
– Ты издеваешься надо мною? Или мстишь за свое треклятое барахло? – юноша протянул руку и схватил свою сумку, лежащую на тумбе. – Что ж, господин Ройбуш, вы так любите глиняные миски и ложки? К сожалению, глиняных у меня нет, зато есть медные. – С этими словами он вытащил из сумки тарелку и ложку. – Храпите-храпите, а я вам пока ритм настучу…
Айвен сел на кровати и принялся старательно колотить ложкой по дну миски, сопровождая свои музыкальные упражнения выкриками:
– Пожар! Ай-я-яй, мы горим. Рукописи не горят, а вот мы горим!.. Потоп! Наводнение, караул,