На то Тверд не серчал, хватало общения с Богданом. С отцовским телохранителем сложились доверительные отношения. Он считал его учителем во всем, и даже кровный отец не обладал таким влиянием, как наставник.
И вот однажды наблюдая из окна своей комнаты за уроками Богдана и сына, Радомир подивился, как малец проворен и ловок.
– Преведи его ко мне, – крикнул князь своему телохранителю, – пора понимать, чей он сын, а то ещё решит, что твой! – усмехнулся в усы, а Нерус нахмурился, но промолчал.
Вот так Тверд шагнул в кровное мужское братство: братьев и отца, который в часы тишины звал младшего княжича к себе, ведя мирные разговоры, но глазами вспоминая лучшие годы со своей женой.
И чем больше смотрел и общался князь с сыном, тем больше убеждался – Твердомир не походил ни на него, ни на братьев, которые были все как на подбор – синеглазые, русоволосые, высокие. Плечи – косая сажень, силища богатырская. Радомир с одного маха головы рубил неугодным!
Тверд же был гибким, как лоза, стройным, как березка. С волосами цвета спелой ржи и стальными глазами, обращающимися в непогожую темень, ежели был чем-то недоволен или зол.
Поставь княжичей рядом, никто бы кровь Радомира в Тверде не признал, разве только те, кто помнил ещё Зорицу, любимую жену князя.
Зато отсутствие отцовской руки не смущало Тверда – ему хватало знать, кто его отец, и что он – младший сын великого княжьего рода. А по наставлению Богдана князь в своё время согласился набить на себя и на каждом своём сыне знак принадлежности к роду.
Нерус сам набросал рисунок. И накалывал сам. Потому, как княжичи терпели боль, и выделил самого выносливого и стойкого. И не удивительно, что им оказался Твердомир. Он будто и вовсе не замечал иглы и множественных проколов. Смотрел в одну точку и ждал, когда отцовский телохранитель даст приказ уйти.
Но Богдан и тут ему испытание устроил, чуть усложнил рисунок, добавил цвета… Младший княжич всё выдержал. Ни слезы не проронил, ни стона.
С тех пор на груди носил сокола, как символ великого бога – Рода, который и являлся прародителем рода Твердомира. И, по словам Богдана, сила рода в том, чтобы не выпячивали принадлежность к Соколу, а бережно хранили на груди великую птицу, как заступницу, помощницу в военных битвах – силу, объединяющую их всех в одно целое, закрепив ритуал обменом крови: от отца к сыновьям, от брата к брату.
– Каждый из нас принадлежит к какому-то роду! Даже к двум – роду отца и роду матери, – поучал Богдан подопечного.
– А ты, Твердомир, принадлежишь сразу к трём: роду ХаАрийцев – второму из четырёх родов Великой расы по отцу, роду ДаАрийцев – первому из четырёх родов Великой расы, из которого вышла твоя мать. И… – Нерус встряхнул княжича за плечи, – роду Расенов1, третьему роду Великой расы. Моей…– Он давно был на службе у князя, но никому и никогда не