– Не плачь, не плачь. Я куплю тебе сто помад. Самых лучших! Только не делай так больше! Никогда, слышишь? Никогда! – шептал Митя. – Человек может ошибиться, но никто за него не исправит ошибку. Понимаешь? Он сам должен исправлять…
Она кивала, соглашалась и снова плакала.
Мите хоть и было жаль Ольгу, но он сказал твёрдо, что прощает он её только один раз. И в случае повторения им придётся расстаться:
– Мою фамилию не может носить вор!
Ольга кивала, глотая слёзы.
Когда оба успокоились, у Мити созрел план. Он пойдёт на кафедру. Завтра же. И подложит в карман Ильиничне эту злосчастную помаду. Надо только успеть, пока не раздули скандал, не стали выяснять, кто украл.
Самым сложным из задуманного было проникновение на кафедру. Дверь ведь может быть заперта – тогда весь его дерзкий план сорвётся. Митя испытал душевный трепет, на миг замерев перед дверью. Он взялся за шарообразную никелированную ручку. Холод металла неприятно обжёг пальцы. Немного нажав на ручку, Митя лёгким движением повернул её вправо. Встроенный замок слегка щёлкнул. Митя потянул дверь на себя, вытер лоб рукавом джинсовой куртки. Дверь была просто притворена, не закрыта на ключ. Митя вошёл, на всякий случай тихо кашлянул, осмотрелся.
Кафедра фармакологии, в пику гордому названию, представляла собой довольно скромно обставленный кабинет, где, помимо стеллажей с книгами и толстыми папками для бумаг, было три разновозрастных и разномастных письменных стола, на которых стопками громоздились студенческие работы в цветных пластиковых обложках, стояли стаканчики с ручками и карандашами. На подоконнике по-домашнему уютно примостились электрический чайник, вазочка с сушками и печеньем и три чайных пары. По прозрачной полоске на боку чайника было видно, что он полон. Значит, сейчас придут чай пить. Митя воровато оглянулся на дверь, в несколько шагов пересёк комнату и скрылся за шкафом, наполовину перегораживающим помещение. В полумраке Митя увидел в зеркале облупленного трельяжа своё бледное лицо и вешалку в углу и обернулся. На вешалке висели женские пальто: одно стёганое, бежевое, с капюшоном, другое чёрное, мохнатое, из альпаки, с опушкой из крашеной норки по обшлагам рукавов и воротнику, и третье – коричневое, кожаное, с массивным пристежным лисьим воротником и прорезными карманами в рамочку.
За дверью послышались шаги, щёлкнул замок, кто-то вошёл. Митя замер. Сердце его колотилось. Ему на мгновение показалось, что этот звук слышен на весь кабинет. Он прижал к груди руку, сжатую в кулак, будто стараясь утихомирить