По весеннему разливу на мелководье люди ставили плетеные изгороди с окнами, где вершу крепили. Каждое лето приезжала с неводом бригада рыбаков. Тут уж промышленная ловля: невод с берега на другой и тралят. Чувствуют, что достаточно, вытаскивают на удобное место. Приезжала машина, рыбу грузили, в город увозили. Ловили и подледным способом небольшим неводом деревенские. Было, и я участвовал. Первый раз попробовали на одном из небольших озер, надеялись карасей черпнуть. Не поймали ничего, наверно, спали караси, в ил на дно залегли. Вернулись на курью, запустили под лед неводок, протянули, хороший улов получился. Однако самая рыбалка была зимой. Когда курья замерзала крепко, рыбе не хватало кислорода, и она устремлялась к голой воде. Незамерзающее пространство в месте, где впадала в курью речка. Чаще всего это случалось ночью. Мужики уже знали, что скоро попрет, кто-нибудь да дежурил. Когда начиналось, с курьи кричали: «Горит, горииит!» Деревня просыпалась, все хватали сачки, бежали долбить лунки. И черпали сачком: опустят в лунку, крутанут и вытаскивают. Вытряхнут и опять, пока на льду не набирались горы рыбы. Столько ее ловили, что свиней рыбой кормили. Из соседних деревень приезжали, и им давали. Теперь этого нету: курью, по Виктора Козича рассказу, чем-то сильным отравили. Рыбы нету, а и ловить не дают: браконьерство это, даже бреднем, и сети ставить нельзя.
Коль зашло о месте, где зимой не замерзало, вспомнился небывалый страшный случай на деревне. Вернулся из армии парень, на стройке в колхозе плотником работал. Говорили, из ревности, девчонку не поделили, сплетню про него пустили – в скотоложстве обвинили. Зайдет парень в клуб, а старухи сразу шу-шу да шу-шу-шу. Не знаю, сколько продолжалось. Однажды сидим в школе на уроке, вдруг рокот непонятный. Все на улицу выбежали, первый раз в жизни вертолет увидели. Раза три он в тот день прилетал. С уроков домой пришел, узнал: прошлой ночью пьяный парень с обрезком трубы по всей деревне гулял, старух навещал. Был и в нашем краю. К двум заходил, покалечил. А в других местах вроде и насовсем, не то двух, не то одну. Отомстил парень за жизню свою поломатую и исчез. Где только не искали, кто-то на станции в Асино видел, кто еще где. Нашли его подо льдом, в том самом месте, куда рыба приходила за кислородом. Вся деревня парня жалела. А председатель говорил: «Эх парень, парень… Лучше бы ты еще сплетницу-старуху замочил, отсидел немного, дальше жил».
О разном
Зимы в Сибири долгие, морозные. В доме печка русская и буржуйка. Пока буржуйку топишь, тепло; перестал топить, скоро остыло. В сильные морозы топили с утра до вечера, и дров уходило много. Приходил апрель, и вся деревня уходила в поля на заготовку дров. По окраинам полей, среди полей вокруг болот – березовые рощи. Там и шла заготовка дров: пилили, кололи, в поленницы складывали. Как только я дорос до возможности держать пилу, с шести лет с отцом на заготовку дров.