– Дэвид, я могу себе представить, что ты чувствуешь и о чём думаешь.
В ответ я лишь с сарказмом ухмыльнулся. Глядя на неё у меня создалось чёткое ощущение того, что всё случившееся с нами за последние два часа, она воспринимает поверхностно и как-то не всерьёз. Прежде за всю свою жизнь я не видел ни одного настоящего убийства, невыдуманного и тщательно срежиссированного постановщиками головизионных шоу, с эффектом присутствия и полного погружения в излишне кровавые подробности и смакуемые детали, должные вызывать у зрителя щекочущее нервы чувство эмпатии, а реального убийства обычного живого человека. Ныне же воочию я стал очевидцем пяти смертей, и что особенно важно одной из жертв была Алита.
– Тебе её совсем не жаль? – упрёк, прозвучавший в моём вопросе, неожиданно сильно задел Херминию.
– Не жаль?! – громко и с издёвкой переспросила она. – А что ты вкладываешь в это слово «жаль», мальчик? Пускание соплей и страдальческие мины? Или пафосные речи над телом безвременно погибшей и единственной навеки любимой? Возможно, твоё «жаль» это скорбные вздохи и клятвы мести? Если всё это так, то прости, я никак не смогу разделить с тобою твоё «жаль».
Не ожидавший такого словесного отпора от этой маленькой девушки, внезапно принявшейся отчитывать меня как зарвавшегося мальчишку, я ошарашенно умолк, а она тем временем продолжала:
– Я потратила на этого ребёнка год своей жизни. Питала надежды гораздо большие чем её отец, вложивший в неё целое состояние, и всё рухнуло в одно мгновение лишь потому, что одному безмозглому и влюбчивому юнцу приспичило разбить своё сердце у её ног этим злосчастным утром. Не допусти она сегодня одну нелепую случайность, не соверши один опрометчивый шаг и ты – «верный сын Федерации, с отчаянной храбростью вступивший в неравный бой с врагами своей прославленной Родины и колыбели Человечества», лежал почивший героической смертью, а Алита была бы здесь и сейчас, со мной. Думаешь она вспоминала бы о тебе? Если так, то зря. Ты слишком переоцениваешь свою роль, – язвительная желчь в голосе Херминии сменилась на горечь сожаления. – Как было бы приятно спихнуть всю вину за её смерть на тебя, но нет, во всём виновата только я одна… Граф отправил дочь не прохлаждаться на курорте,