Повесть
Любовь сильнее смерти и страха смерти.
Только ею, только любовью держится и движется жизнь.
Иван Тургенев
1
– Это предательство! – Она долго дожидалась, когда они останутся за столиком одни, чтобы наконец получить возможность выплеснуть наружу свои эмоции.
Он сделал вид, будто не понимает, о чём она говорит.
– Что именно?
– Ну то, что ты остаёшься. Кстати, это правда? Быть может, меня просто неправильно проинформировали?
Он пожал плечами, сосредоточенно наматывая на вилку «пасту», подлил себе вина в стакан, знаком предложил ей последовать его примеру, на что она в ответ отрицательно покачала головой, показав на свою непригубленную минералку.
– Да, верно, я остаюсь, – спокойно ответил он. – Не понимаю только, почему это тебя волнует?
– Как почему? – У неё от обиды навернулись на глаза слёзы. – Мы с тобой провели ночь, прекрасную ночь, ты же сам сказал, я тебя за язык не тянула, дальше мы договорились, что будем вместе всю поездку, я предложила, ты согласился, может, мне это тоже послышалось? А теперь ты сбегаешь! И ты считаешь, что я должна прыгать и хлопать в ладоши от восторга по такому случаю? Я что, по-твоему, кукла?
Он поморщился, поднялся со стула.
– Ты прости, но наши все разошлись, наверное, уже погрузились в автобус, там у меня чемодан, сумка, нас ведь предупреждали, что нельзя оставлять вещи в холле без присмотра.
Она тоже поднялась.
– Ну да, как же, помню: не носить сумочки со стороны проезжей части улицы, иначе сорвут ребята на мотоциклах. Не оставлять открытыми форточки, окна, особенно на ночь: заберутся, как кошки, по стене воры, и ни денег потом, ни документов. Не оставлять вещи без присмотра в холле – это уж само собой, это в любой стране мира. Нужно быть круглым идиотом, чтобы их там оставить. Кстати, там и мои вещи тоже.
– Вот и я о том!
К счастью, вещи оказались на месте. Он, как истинный джентльмен, отнёс её багаж к автобусу, затем вернулся в холл, терпеливо дожидаясь, когда группа наконец отправится дальше по намеченному маршруту и он останется один. Но когда он вышел с сумкой через плечо, везя за собой чемодан на колёсиках, снаружи его ждало разочарование.
– Сюрприз! – развела руками она.
– Сюрприз! – тяжело вздохнув, согласился он.
– Запомни! – сказала она ему в запальчивости, однако тщательно, чуть ли не по слогам, выговаривая каждое слово. – Меня никто никогда не бросал. Я всегда уходила первой. Для меня это вопрос принципа, поэтому наш разговор только начинается. Кстати, экскурсовод сказала, что дала тебе ксерокс с распечатки нашего маршрута, это точно, или она соврала, чтобы побыстрее от меня отделаться?
Он кивнул.
– Точнее не бывает. Она сказала, что если я передумаю, то в любом городе могу опять к группе присоединиться. И… я не против разговора, но мы не можем так с тобой стоять посредине тротуара, нужно куда-нибудь определиться, здесь слишком дорого.
– Хорошо, – уже гораздо более миролюбивым тоном проговорила она. Сходила к портье, долго изъяснялась с ним, оживлённо жестикулируя, тыча пальцем в разговорник, затем вернулась с бумажкой в руке. – Всё в порядке, вопрос решён.
В такси он молчал, рассеянно поглядывая по сторонам, она же, чтобы не терять времени даром, осаждала шофёра тем же вопросом, что и незадолго перед этим портье. Таксист, вначале ничего не понимавший или пытавшийся прикинуться дурачком, при слове «отель» тут же оживился и заявил, что, конечно, конечно, он знает великолепный albergo, гораздо лучший, чем тот, что им порекомендовали.
– Нам не надо лучший, – пыталась втолковать словоохотливому итальянцу она, – нужен дешёвый. Economico! Capisce? Un albergo economico! (Дешёвый! Вы понимаете? Дешёвый отель! – итал.)
– Si, si! – восторженно лопотал итальянец, совершенно не слушая её. – Molto bene! Benissimo! Perfetto! (Да, да! Очень хорошо! Отлично! Превосходно! – итал.)
В том смысле, что прекрасный отель, великолепный отель. Лучше не бывает!
– О, Господи, всё у них «perfetto» да «benissimo», других оттенков они просто не знают, – вздохнула она в полном отчаянии.
Он добродушно усмехнулся.
– И это ещё северяне, а что будет, когда мы на юг попадём?
– А мы всё-таки туда попадём? – недоверчиво спросила она. – С тобой я ни в чём не уверена. Кстати, мог бы и помочь, почему я во всём должна проявлять инициативу?
Он не настроен был ссориться.
– Почему? Ну, если хочешь, можно по полочкам разложить. Во-первых, потому что тебе так нравится: чтобы всегда и во всём было по-твоему. Во-вторых, тебе доставляет большое удовольствие общаться с людьми, тем более, с иностранцами. В-третьих: разговорник и карта города в твоих, а не в моих руках. И наконец, ты же прекрасно знаешь, как они здесь относятся к женщинам, они вас просто боготворят. Итог: