«Прощание славянки». Александр Евгеньевич Чигаев

что скажу милиции, откуда она у меня взялась, жалко было молодую душу. Ей ещё жить и жить. Немного подумав, решил вызвать своего закадычного друга доктора Иванова Ивана Ивановича, по прозвищу Илья Муромец. Все жители нашего района думают, что ему лет сто, так долго его знают, но он выглядит лет на шестьдесят пять. Под два метра ростом, спина ровная, косая сажень в плечах. Седая окладистая борода, красивое умное лицо. Точно как на картине Ильи Репина, былинный богатырь. Но, самое интересное, он говорит с акцентом, как старый еврей. Через его руки и долгую врачебную практику прошли все жители нашего района. Даже старых бабок он лечил в их юном возрасте. Он давно уже был на пенсии и в поликлинике не работал, но каждый житель нашего района, после вызова участкового врача, как правило, вызывали его, так, на всякий случай, так как доверяли ему беспредельно. И он приходил к каждому, никому отказа не было. Денег с людей он пытался не брать, так мелочевку, или какой небольшой презент. Иван Иванович появился у меня через минут тридцать после моего звонка к нему. Зашёл, как к себе домой. Скинув, видавшее виды, своё драповое пальто и пошёл мыть руки. Вытирая руки, задал простой вопрос:

      – И, что у Вас?

      – Да, у меня, то ничего, ответил я ему, а вот девушке совсем плохо.

      – Покажи, и прошёл в комнату.

      – Николаевич, ты иди на кухню, сваргань приличный закусон, а я пока побеседую и осмотрю эту молодую особу.

      Я отправился на кухню, а он занялся Леной. За минут двадцать я почистил селёдочку, поставил на стол маринованные грибки, квашеную капусту, приправленную постным маслом, солёные огурчики. На плите закипала вода для пельменей, из морозильника вынул бутылку водки со слезой. Так я ещё просидел около получаса, пока появился Иван Иванович. Он сразу сел за стол. Пока я варил пельмени, он своим интересным говором изрёк.

      – Ничего страшного. Девица молодая, окрепнет. Лекарств никаких не надо. Главное кормить хорошо, да и отвлечь от дурных мыслей. А девчушка, то красавица. Это сейчас она так выглядит, а через месяцок, другой …, ух, как сложена складно. И где ты её нашёл. Везёт же старым обормотам. Не устоять тебе, хоть ты у нас само целомудрие. Её развлечь надо, да приодеть, а аппетит скоро появиться. Жизнь своё возьмёт, поверь мне. У неё на душе рана, большая рана, хоть она ничего и не рассказала мне толком. А тебе повезло, увидишь, влюбишься в неё, это к гадалке не ходить. Девочка чистая, зубки белые, ух, ух, ух.

      Тут уже взбрызнулся я.

      – Да побойся Бога, я ей в отцы гожусь. Просто человеку плохо и негде жить, вот я и приютил. А ты сразу любовь, любовь.

      – Ну, это ты расскажешь раввину из нашей синагоги, парировал доктор. Помянёшь моё слово, мимо таких красивых девушек пройти нельзя. Поверь мне, я кое-что повидал в жизни.

      И тут на кухню зашла Лена. Мы прикусили языки. Я хотел открыть бутылку с водкой, но Иван Иванович не дал мне этого сделать, а из своего портфеля достал бутылку армянского коньяка, пять звёзд, ереванского разлива, советского производства. Горлышко бутылки было запечатано сургучом. Иван Иванович