Эй, любовь, где ты?
Молчание. И оно не тяготеет бременем, оно как-то печалит несомненный образ потаённой святости. Печаль же не ранит, а ведёт на вершину какого-то определённого счастья. А есть ли она там, куда собирается путник? Есть, есть, но доступна любовь уму, совоспитанному знаниями нелóжной святости, а у Генки святости почти нет! святости по идее жизненного шага.
Но война – это высокая святость непревзойденных чувств, а как, как их окрылить, если кровь и смерть эту святость затмила и обезличила, сравняла с землёй?! Видимо ещё и ещё предстоит шагать, чтобы найти свою святую волю во всеобщем равенстве, а не в рабстве, найти где-то впереди.
Ночной водоворот усилил энергетическую боль внутри тоскующего и изломанного тела. Пожить бы чуток, хотя бы самую малость… Не плохо, конечно, припасть на радужное сияние зовущего рая, да вот только где оный взять?!
Смялся вопль:
–Эк…
Ночное таинство звёздных огней зовёт его к себе, зовёт в каждую минуту, в каждую секунду, а сами минуты и секунда тают, тают, тают… Они, эти вдохновенные звёздные огни, машут ему руками неизведанного, непознанного торжества. И говорят, вопят, но не слышит Генка их внутреннего привета.
– Что вам надо?
Тихий свет обнимает чувственное сердце, обнимает горячо и немного неестественно. Оно загорелось моментально и замерло в ожидании чего-то. Может, наступит радость или поздно уже? Нет ничего? Али есть? Как вызнать правду?
– Дети… А помнят ли они меня?
Сколько раз, будучи отцом, он испивал детскую восторженность своих чад! Их у него двое – дочь и сын. О! забурлила жажда, взволновав кровушку, унесла туда, где счастье. Хотел сложить его образ во всех направлениях, хотел, да не сумел… Узнал о рождении дочери в полдень! Вспыхнула с жадностью поступь мысли! Выпил чуток и полетел на крыльях в родильный дом! Морозный воздух февраля отрезвлял дыхание! Было немного не по себе…
– Светка…
И в окне они – самые дорогие и любимые – жена и дочь… Чудо в одеялке тихонько спит и ничего ещё не знает. Красивая, и похожа на Светку… Такой маленький носик и розовые губки… Так чудесно смеётся и посапывает, словно жаждет получить от него непростое отцовство, а и ещё что-то… Из больницы нёс сам с гордостью! Стал-таки отцом! Обязанности не убавились. И в первую ночь самостоятельно пеленал малышку… Память разливалась горячо.
– Дочь… Взрослая уже…
Покатилась слеза забвения по небритой щеке. И её мера немного поубавила душевные силы. И не стёрлась память, а ещё крепче привязала на земную зависимость. Тихая печаль присела осторожно и плакала вместе с ним.
– Сын… Взрослый уже…
А в ту весенне-апрельскую ночь, когда светилась луна, он повёз Светку в роддом на скорой помощи. На улицах города очень тихо. Все