– Мне так хочется посмотреть весь мир, побывать во всех странах. Если я стану знаменитой балериной, то тогда смогу объехать весь мир. Только ради одного этого уже стоит учиться искусству балета.
– Но, – возразил я ей, – это слишком сложный путь, для того чтобы объехать мир, достаточно стать переводчицей и знать иностранные языки.
– Но языки можно учить, занимаясь балетом, – сказала она.
– Знаменитой балериной стать не так-то просто, – заметил я, – для этого нужно будет переспать с тем, кто будет продвигать тебя в этом искусстве. Уж такова судьба всех балерин и актрис. А если ты будешь знать хорошо иностранные языки, то сама необходимость заставит людей прибегать к твоим услугам. Так что определись, нравится тебе балет или иностранные языки, хочешь ли ты покорять зрителей свои искусством, ночуя в номерах со своим хореографом, или путешествовать более-менее независимо и посмотреть весь мир, полагаясь только на свои знания языка.
– Неужели всё так сложно, – вздохнув, произнесла она.
– Не знаю, – ответил я, – но каждый выбирает свой путь.
– Из меня бы получилась хорошая балерина, – сказала она, – мне так нравится танцевать на сцене, иногда я там ощущаю себя летящей птицей. Но я бы никогда не разделила ни с кем постель не по любви.
– Тогда тебя просто задвинут, и ты не станешь известной.
И тут я с ужасом понял, что, обучая её французскому языку, сам затащил её в постель.
И опять перед моим внутренним взором возникло лицо отца Гонгэ, он как бы продолжал свою исповедь:
"Каждому из нас предначертана смерть. Какая она будет, как произойдёт? – Этого мы не знаем. А если бы знали, смогли бы уберечься от неё? Мне кажется, что Ричик, что-то предчувствовал перед смертью, когда он носился по клетке и ругался. Может быть, он знал, что умрёт этой ночью? Но не знал, как это будет. Убегая от смерти, в темноте он столкнулся с ней. А может быть, ему так опротивела эта жизнь, что он сознательно полез под тапочек моей сестры. Такая мысль приводит меня в ужас. Если так, то, значит, я виноват в его смерти. Правда, я не знаю, почему, но чувствую свою вину. Может быть, нам не стоит вольнолюбивых птиц сажать в клетки и приручать. От этого они становятся слабыми и беспомощными, такими как Ричик, который даже не научился летать. Таких птичек нам не стоит увозить из того климата, где они живут. Окажись он один на воле у нас, то замёрз бы зимой. Почему мы, люди, не думаем о таких вещах? Может быть, мы и птицы тоже живём в разных измерениях, которые проявляются в одном нашем физическим мире. И, похищая птиц из своей среды и погружая в своё измерение, не совершаем ли мы насилие над природой»?
И тут опять в голове у меня