Но она промолчала. Она вообще ничего не сказала.
И поэтому мысли Никиты в дороге были заняты только этим. Если она согласится, то как их отношения будут развиваться в дальнейшем? И будут ли вообще развиваться? Что, если эта поездка ничего не изменит? Что, если она пожалеет?
А если она так и не согласится?
Однако стоит заметить, что Никита, как бы не противился этому чувству, а все же в глубине души своей, в тех ее чертогах, куда сложно было проникнуть постороннему взору, надеялся, что она примет отрицательное решение. Он думал, будет ли она готова к этому, но о себе-то он подумал? Готов ли он к такому серьезному шагу сейчас, если четырнадцать лет назад путь к ответственности для него был перекрыт?
Человек практичный, варящийся в котле социальных отношений уже доброе количество лет, он был готов принять любое, даже самое тяжкое бремя ответственности. Если оно, конечно, сулила ему сладенькой выгодой в зеленом цвете и крупном валютном размере.
Но только сейчас, столкнувшись с такой проблемой, он понял, какая здесь огромная разница.
Взрослая дочь с характером, который по вкусу можно было бы сравнить с перцем-чили, и развитие собственного бизнеса с большими рисками, казалось, не имели с собой ничего общего. Так было. Пока Никите не пришлось сравнивать.
Оценив ситуацию, в которой оказался, Никита пришел к выводу: ему такую ношу не потянуть.
Но раз он так привык к рискам в бизнесе, почему бы не попробовать и здесь?
Он попробовал, и, как в любом деле, придется ждать.
В то время Вера тоже была в раздумьях. Предложение Никиты было неожиданным. Она была уверена, что очень скоро он опять скроется, и следы его существования зарастут мхом и плесенью. Но то, что он сделал, сконфузило Веру. И колебалась она над ответом в большей степени по той самой причине, по которой Никита сейчас сожалел.
Никита проводил ее до самой двери. Там они распрощались, ни словом не обменявшись по поводу предложения Никиты. И обоим было легче от этого.
Вера вошла в квартиру, когда днем уже овладевали сумерки. Первым делом она прошла на кухню, чтобы выпить воды. Свет пока можно было не включать – закат пылал пурпурным светом, заливающим дома через открытые окна. Вера почувствовала страх, подкрадывающийся к ее душе маленькими шажками, намереваясь в один миг схватить ее в свои цепкие, леденящие нутро объятиями.
Вера стояла у стола с пустым стаканом в руке и смотрела вдаль, на уходящее за горизонт солнце. Скоро совсем стемнеет, и тогда Вера будет обречена на тупую тоску, которая протянется всю ночь – она не сможет уснуть, это определенно.
По крайней мере, у нее