Наступила очередь атамана.
– Я имею право на последнее желание. – Заявил он.
– Мы его выслушаем.
– Учините между нами кулачный бой насмерть, я хочу отомстить ему! – Ворон плюнул в мою сторону.
– Мы этого не можем сделать, твое желание, как последнее, мы уважаем, но оно противоречит приговору.
Но к моему удивлению толпа начала протестовать. Им надоело слетание голов, да и большинство, я уверен, пришли сюда чтобы воочию убедится в смертоносности нового оружия казни – гильотины, которую, судя по прекрасному состоянию, привезли на днях.
Судьи приняли решение в пользу Ворона. Толпа расступилась в форме круга – нашей смертельной арены. Я встал напротив атамана. Он подмигнул мне. Не уж-то Ворон что-то затеял.
– Я тоже имею право на последнее желание.
– Ты – нет! – Отрезали судьи. – Начинаем битву насчет раз… Три! – Видимо и им было интересно посмотреть на дерущихся собак.
По четыре стороны от нас стояли охранники с алебардами в руках. Атаман мне подмигнул. Как по команде мы с ним развернулись и… Я быстро ударил охранника (того самого) в открытый шлем. Выхватил у него алебарду и сделал ею подсечку другому, тот упал назад и шлемом врезался в угол моей виселицы. Я обернулся и увидел примерно ту же сцену у Ворона. Он так же стоял с алебардой. Толпа начала кричать. На нас набежали четыре парня с мечами без доспехов, видимо, они пришли поглазеть на наши смерти. Вот вам! Тут же тупой конец моей алебарды ударил одному из них по животу. Другого с развороту отвел другим концом меч, и рукой ударил в лицо, куда-то в районе челюсти. Но обернувшись я увидел Ворона с поднятыми руками, хотя два парня и валялись у него под ногами. Раздался смех. Мой взгляд упал на офицера и стоявших по бокам от него и от виселицы пару арбалетчиков. Одна из их стрел должна была принадлежать мне. Толпа продолжала орать женскими голосами. Я стремительно кинулся туда, раздвигая народ алебардой. Быстрее молнии я побежал к выходу из города. Слава Творцу, что все окрестные мужья, которые присутствовали на казни, держали на руках потерявших сознание жен, а те кто был моложе, просто побаивался моей алебарды. Прозвучал звук гонга, означавший сигнал о закрытии ворот.
– Стоять! Ни с места!
– Стой, Рольван, стой!
– Ты в ловушке!
Все это слышалось со всех сторон, но я не оглядывался. Позорное и паническое бегство овладело мной. Вот и ворота. Пару стрел просвистели мимо, не задев меня. Один