– А что думают о его способностях наставники?
– Я сам был все эти годы его наставником. Под моим присмотром он изучал то, что другим преподавали учителя, но потом, когда он заинтересовался трудами Гиппократа, я уже не мог его наставлять.
Погрузившись в раздумья, Евфросин попытался вообразить, насколько объективен был его гость. Конечно, невзирая на утверждения Евстрогия о собственной беспристрастности, врач не слишком ему верил. Евстрогий очень любил единственного сына. Он мог преувеличивать его таланты. Тем не менее, Евфросин очень хотел встретиться с юношей.
– Итак, я приму у себя вашего сына, – кивнул он. – Мне всегда любопытно узнать нового одаренного человека. К тому же, я люблю поддерживать достойные начинания.
– Спасибо, Евфрасин, – молвил Евстрогий. – Вы убедитесь, что я говорю вам правду. Мой мальчик очень талантливый.
Удовлетворенно склонив голову, Евфросин подозвал своего раба, который дежурил на террасе в ожидании распоряжений, и приказал подать прохладного вина.
Когда кубки были наполнены, Евстрогий поднял свой, провозгласив:
– Не зря говорят, что вы самый достойный человек при дворе!
Лукаво усмехнувшись, Евфросин не удержался от тяжелого вздоха.
– Я благодарен вам! – сказал Евстрогий, осушив вино.
– Не торопитесь меня благодарить, – возразил врач.
– Поверьте, что встретившись с моим сыном, вы обязательно возьмете его в школу, – ответил Евстрогий и встал с дивана.
– С радостью поддержку его, – пробормотал Евфросин, стараясь вспомнить отпрыска Евстрогия. В его голове всплыл образ невысокого худого юноши, которого он видел всего пару раз на городских улицах.
Попрощавшись с врачом, Евстрогий направился к дверям. Проследовав в сопровождении Вассоя через галерею, спустившись по лестнице и перейдя вестибюль, он вновь вышел во двор.
– Теперь мы идем к торговцу тканями! – сказал он удовлетворенно.
Вассой покорно отправился вместе с ним в соседний квартал, где продавали самые ценные персидские ткани. Евстрогий сделал в лавках покупки и лишь после этого, нагрузив Вассоя, засобирался домой.
– Моему сыну понадобится новая одежда, когда он будет принят Евфросином в школу, – говорил он.
Вассой подумал о том, что молодой господин всегда был равнодушен к одеяниям, но ничего не сказал Евстрогию.
По возвращении домой, Евстрогий послал слугу к местному портному и передал свою просьбу прийти к нему через несколько дней.
Евстрогий чувствовал огромное