Я остановилась, сжала кулаки и уже была готова разбежаться и проехаться по лицу Софии. Но и в этот раз мой светлый разум не позволил поддаться на ее провокацию. София специально добивается, чтобы я сорвалась, натворила глупостей, а миссис Робертсон в таком случае мне скажет «свободна».
Я сделала глубокий вдох и отправилась в раздевалку. «Спокойно Мел, ее рожу тебе осталось видеть несколько месяцев, всего несколько месяцев».
Последней мне навстречу попалась Кэт, она бежала вслед за девочками и кричала мне: «Поторопись, занятие вот-вот начнется». Из всего класса только ей я могла искренне улыбнуться.
В спешке сняла гетры и подбежала к своему шкафчику за пуантами. Но от увиденного у меня пропал дар речи:
– Вот же дрянь! – скрипучим голосом произнесла я, увидев, во что превратились мои пуанты. – Завистливая дрянь! – готовая разрыдаться, я дрожащей рукой взяла в руки лохмотья, которые отдаленно напоминали пуанты. Они были расстрижены вдоль и поперек. На полке остались большие куски, а те, что она не успела дорвать, болтались на атласных ленточках.
– Тихо, тихо, Мелани, – я пыталась взять себя в руки, но губы предательски дрожали от обиды, а к глазам подкатились горячие слезы.
– Ничего у тебя не выйдет, София! Меня не сломать!
Протерла глаза и принялась быстро вытряхивать пакет, в котором, как я была уверена, должны были лежать запасные пуанты.
Не найдя их в пакете, я судорожно скинула с полок всё, что было в ящике, потрясла каждую вещь по отдельности, в надежде, что они вывалятся, к примеру, из свернутого болеро.
– Пусто… – отчаянно прошептала я, когда поняла, что чудо уже не произойдет.
– За что мне всё это? – крикнула я на всю раздевалку и со всей силы ударила кулаком по дверке шкафчика.
– Ну всё, гадюка, – злобно прошипела я. – Ей богу, я этого не хотела! – и, схватив останки от своих пуант, кинулась в зал.
Ноги быстро несли меня по коридору, щеки полыхали от злости, сердце бешено ударяло по ребрам – я была готова порвать Софию точно так же, как она порвала мои пуанты!
В конце коридора стояла миссис Робертсон и о чем-то беседовала с директором балетной школы. Мне на руку, она стояла ко мне спиной и была еще не в зале.
Ну держись, змея! Я распахнула дверь в класс.
– Эй! – мой голос нарушил гробовую тишину в зале. София неохотно оторвалась от станка. Девочки, увидев мое разгневанное лицо, испуганно смотрели то на меня, то на Софию.
– Снимай свои пуанты. Будешь заниматься в этих! – я кинула к ее ногам тряпье.
– Даннет, ты не в себе? – усмехнулась она. Затем подняла с пола кусок лохмотьев и, брезгливо сморщив лицо, протянула:
– Что это?
– Что это? Не делай вид, что это не твоих рук дело, – я медленно направилась к ней. – Решила идти по головам? Думаешь, расстригла мне пуанты и тем самым избавилась от меня?
Я остановилась