– Извини, пап, перебью. – Но ведь и у твоего знакомого Тулебая тоже дом плохой – весь облезлый, а ведь он не нефтеразведчик, – колхозник-коневод.
– Да, ты права. Правильно подметила. Видишь ли, местные крестьяне народ неприхотливый, к тому же в Аллаха верующий. Они жизнь на земле временной и непродолжительной считают, чем-то вроде испытания. Настоящая и вечная жизнь для них только после смерти начинается.
– Как это? – изумилась, широко раскрыла голубые глаза Оля.
– А вот так! По Корану – их учению – на земле им срок в несколько десятков лет отпущен, а на небе – если, конечно, кто туда попадет, – тысячи лет. Вот и стараются хоронить умерших в настоящих мавзолеях и мазарах – красиво строят, отделывают пиленым камнем, на купола наконечники с полумесяцем и звездой вытачивают фигурные.
Из-за таких вот разговоров с отцом, когда тот неторопливо и честно отвечал на вопросы дочери, она и любила ездить с ним. Да и вообще на машине по Мангышлаку интересно было кататься. Иногда они заезжали с отцом в такие места, где все было по-другому, не так, как рядом с городом, словно на другой планете. Олю поражал почти лунный пейзаж той же впадины Карагие, другие места полуострова. Отец много не говорил в такие минуты. Он выходил из машины и, поднявшись на какой-нибудь бархан, садился на него, опускал голову и о чем-то думал.
– Пап! Чего ты молчишь, – подбиралась к нему на четвереньках, боясь полететь вниз, Оля и садилась рядом, прижималась к его крепкому плечу.
О чем он думал в такие минуты? Теперь Мухин помнил как-то смутно. Одно ясно знал: какая-то непонятная тревога, словно гюрза, вползала тогда в его душу, и казалось, только шаг – до беды. Но чего паниковать? – успокаивал он себя. Чего тебе не хватает? Работа денежная, почетная, орден имеешь, квартира трехкомнатная, модный гарнитур, машина, дочка, жена! Жена!… – как в колоколе отозвалось в мозгу Мухина. – Ее-то как раз и не было. Вернее, она была – живая, женственная, но все-таки не та, о которой мечтал и которой так хотел!
Познакомились они почти случайно на пляже. Стройная, гибкая, осыпанная жемчужинами водяных капель, выбегала она, разбивая разноцветную гладь моря, на горячий песок и улыбалась от удовольствия и ради вежливости своим родственникам, отдыхавшим невдалеке от Мухина. Тот любовался свежестью и красотой юной женщины, которая грациозной походкой проходила мимо него и словно посылала ему свои болюсы невидимой, но зажигательной энергии. Мухин испытывал их внутренний огонек, и ему хотелось резко встать с песка и подойти к незнакомке. Но он стеснялся ее родственников – мужа и жену. Они уже немного раздражали его своей неподвижностью – погода была прелесть, вода в море